Александр Риман

        

Добрый доктор Леонид,

        
  или «Иракская грусть» московского доктора Рошаля как исторический феномен

                              

«Мое дитя! Мои румяна!
Моя несметная родня!
Я слышу, как из каждой ямы
Вы окликаете меня»
Илья Эренбург
«Бабий Яр», 1944 г.

«…И одно только слово твердит:
Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо».
Корней Чуковский
«Приключения Айболита», 1929 г.

Около двух недель назад в потоке сообщений о боевых действиях в Ираке и свя­занных с ними гуманитарных проблемах на одном из российских телеканалов про­мелькнул короткий видеосюжет, суть которого сводилась к следующему: московский доктор, заведующий отделением НИИ педиатрии Российской академии медицин­ских наук и председатель Всемирного совета помощи детям, пострадавшим в войнах и ката­строфах, г-н Леонид Рошаль предлагает свои услуги в качестве врача одной из больниц Баг­дада. То есть там, где проходят курс лечения дети и взрослые, пострадавшие в ре­зуль­тате англо-американских авианалетов на иракскую столицу. Не получив никакого ответа от иракской стороны, которая и не собиралась приглашать Рошаля в Багдад, добрый доктор решил идти другим путем. Он сумел попасть на прием к американскому послу в Москве Александру Вержбоу с просьбой посодействовать в открытии «зеленого коридора» для вывоза раненых иракских детей на лечение в Россию. Судя по корот­кому интервью, которое дал д-р Рошаль корреспонденту одного из каналов российского телевидения днем 4 апреля у входа в резиденцию посла Соединенных Штатов, визит закончился неудачно. На лице расстроенного доктора совершенно явственно просмат­ривалась искренняя грусть, как будто речь шла о судьбе его ближайших родственни­ков...
В принципе, такое рвение можно было только приветствовать, если бы не одно обстоятельство: гуманизм док­тора Рошаля почему-то проявляется только в слу­чаях, подпадающих под классическую совет­скую формулировку: «исполнение интернацио­нального долга». В то же время его голос совершенно не слышен, когда речь заходит, например, о де­тях – жертвах террористических актов в Израиле, где у доброго москов­ского доктора наверняка есть родственники или друзья. Если г-н Рошаль считает, что количество жертв непрекращающейся вот уже два с половиной года террористической войны палестинских бандформирований во главе с Ясиром Арафатом против израиль­ских детей не так уж значительно и несопоставимо с количеством пострадавших от англо-амери­канских бомбежек Багдада и других городов Ирака, то могу предложить ему в помощь со­бранный мною на эту тему материал. Это, прежде всего, книга «Дель­финариум»: джихад против детей», выпущенная в Иерусалиме фондом Михаила Чер­ного в середине 2002 года, и появившееся приблизительно в то же время по инициативе министра просвещения Израиля Лимор Ливнат англоязычное издание «Мишень: из­раильские дети» (газета «Вести» опубликовала заметку об этом проекте 27 мая 2002 года).
Так вот, в книге «Мишень: израильские дети» приводятся данные о том, что только за полтора года – с сентября 2000-го по апрель 2002-го - в Израиле палестин­скими террористами были убиты 70 детей и подростков в возрасте от 5 месяцев до 18 лет, а кроме того еще 720 несовершеннолетних граждан нашей страны получили ране­ния различной степени тяжести. Некоторые останутся калеками на всю жизнь… За ис­текший год этот список  пополнился именами многих других израильских детей и под­ростков. Вас это не трогает, д-р Рошаль?
К сожалению, московский доктор не оригинален в своем подходе к проблеме борьбы со злом во всем мире. Основы идеологии «пролетарского интернационализма» и, как следствие, принципиального пренебрежения интересами собственного народа были разработаны небезызвестным Карлом Марксом, который написал не только «Капитал», но и откровенно антисемитскую статью «К еврейскому вопросу». После по­беды большевистской революции в России эта идеология стала базовой теорией гото­вящейся «мировой революции», реальная подготовка к которой осуществлялась под руководством Льва Давидовича Троцкого (Бронштейна) и Григо­рия Евсеевича Зи­новьева (Радомысльского). Один, как известно, был первым нар­комом иностранных дел Со­ветской России, а другой довольно длительное время руко­водил Исполкомом Третьего («Коммунистического») Интернационала – организации, практически не скрывавшей своей главной цели: экспорта большевистской революции во все страны мира под видом «борьбы за права трудящихся и эксплуатируемых масс».
Разумеется, глобальные задачи построения самого справедливого в мире общест­венного строя и особенности политического мировоззрения не позволяли «главным ев­реям» первого большевистского правительства заботиться о такой мелочи, как страда­ния собственного народа. Народа, ставшего в годы революции объектом ненависти и травли со всех сторон. Белогвардейцы и доморощенные атаманы юга России прово­дили антиеврейские погромы под лозунгом «Это вам за Троцкого!», а носители «свет­лого будущего» в красноармейских буденовках истязали и грабили евреев как народ с преобладанием «классово чуждого элемента» - торгашей, буржуев и т.п. Когда главный раввин Москвы Яков Мазе в 1919 году обратился ко Льву Троцкому, занимавшему то­гда влиятельный пост наркома по военно-морским делам, с просьбой защитить евреев России хотя бы от большевистских погромов и реквизиций, тот произнес вполне ожи­даемые от него слова: «Я евреем себя не считаю и прошу обращаться ко мне только как к наркомвоенмору Троцкому!». В ответ рав Мазе произнес фразу, впоследствии став­шую знаменитой: «Эх, Лев Давидович, Лев Давидович! Очень жаль, но Вы все еще не понимаете, что революцию делают Троцкие, а расплачиваются за нее Бронштейны».
Лев Давидович действительно вскоре расплатился за свои «художества» сполна: сначала политической обструкцией на высшем уровне, затем изгнанием из СССР, а в августе 1940 года – мучительной смертью после удара ледорубом по голове в далекой Мексике (все-таки удивительна трагикомическая усмешка истории: идеологу всемир­ной революции и единения трудящихся всего мира в жаркой латиноамериканской стране проламывают макушку не чем-нибудь, а именно ледорубом. Вот вам и «союз юга с севером», вот и еврейский принцип «мида ки-негед мида» - «мера за меру»). Ин­тересно и другое: в 1929 году, в год изгнания Троцкого за рубеж, популярный писатель Корней Чуковский написал невинное, вроде бы детское произведение «Приключения Айболита». Странный доктор, как известно, рвется лечить зверей в далекой Африке, хотя, по идее, и в родной стране у него забот должно быть невпроворот…
Наличие  политического подтекста в «Приключениях Айболита» становится еще очевиднее, если мы вспомним о том, что появившееся в 1923 году другое знаменитое и тоже «чисто детское» стихотворение Чуковского «Тараканище» почти все его незави­симые коллеги по перу воспринимали как дерзкую пародию на Сталина. Там же, кстати, легко просматриваются намеки на междоусобную грызню Троцкого со сталин­скими приспешниками в начале 1920-х годов – Г. Е. Зиновьевым и Л. Б. Каменевым (Розенфельдом): «Волки от испуга скушали друг друга»…
Возвращаясь к «Айболиту», отметим, прежде всего, навязчивое повторение доб­рым доктором названия одного и того же географического объекта – «Лимпопо, Лим­попо, Лимпопо». Здесь уже явно видна не только на­смешка над постоянными призы­вами Троцкого к «мировой революции», но и откро­венная пародия на троцкистское, по сути, стихотворение молодого поэта М. Светлова (Шейнкмана) об украинском хлопце с «испанской грустью» с параноидным повторением одного и того же рефрена – «Гре­нада, Гре­нада, Гренада моя» («Айболит» был написан тремя годами позже).
Любопытно, что и десятилетие спустя, уже после изгнания Троцкого за пределы СССР, идея мировой революции не утратила своей актуальности. Популярный комсо­мольский поэт 1930-х годов Павел Коган дошел в своем патриотическом порыве до на­стоящего общепланетарного масштаба: «И мы еще дойдем до Ганга, и мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя!»… По мнению   извест­ного историка и публициста Виктора Суворова, чьи труды регулярно печатаются в га­зете «Вести», именно план мировой революции лежал в основе замысла Ста­лина, который условно можно назвать «игрой на опережение». Результатом внезапной советской атаки на Германию и контролируемые ею территории в июле 1941 года должна была стать бы­страя оккупация европейского континента с его крупными эко­номическими и люд­скими ресурсами, что делало идею «мировой революции» уже вполне осязаемой.
Однако гитлеровцы первыми нарушили липовый советско-германский «договор о ненападении»… После гигантских потерь и утраты стратегической инициативы в первые дни войны Сталин понял, что заимствованная им у Троцкого идея «мировой революции» умерла навсегда. Именно поэтому советский лидер осуществил, фактиче­ски, «тихий переворот» в советской идеологии и выбросил на свалку истории «проле­тарский интернационализм». Целые народы – сначала немцы Поволжья, а вслед за ними чеченцы, кабардинцы, крымские татары и т.д. – объявлялись полностью враж­дебными. Другие же нации (среди них поначалу были и евреи) получали временную возможность вспомнить свое героическое прошлое и даже проявить сострадание к представителям собственного народа и его культурному наследию, пострадавшему в годы войны. Логическим завершением этого процесса была формальная ликвидация «Коммунистического интернационала» в 1943 году…
Составители «Черной книги» Илья Эренбург и, в особенности, Василий (Соло­мон) Гроссман («Жизнь и судьба») не только воспользовались представившейся им возможностью рас­сказать правду о трагедии еврейского народа. Они нашли в себе му­жество пересмот­реть, в существенной степени, свои уже сформировавшиеся за годы со­ветской власти взгляды на весь комплекс проблем, связанных с межнациональными отношениями. Причем Эренбургу, например, пришлось от­казаться от своих юноше­ских иллюзий от­носительно «братства народов» и «несущест­венности» национального аспекта в лич­ных отношениях. За двадцать лет до Бабьего Яра в разношерстном, кос­мополитиче­ском Париже он мог себе позволить обратиться к любимой девушке с та­ким, например, четверостишьем:
                                           
                                             «Не вспоминай с улыбкой милой
                                            Страны моей…
                                             Как я хочу, чтоб ты забыла,
                                             Что я еврей».

 …Побывав в 1944 году у разрытых могил Бабьего Яра и послушав рассказы о том, как «коренное население» города Киева помогало немцам решать «еврейский во­прос», Эренбург открыто принял сторону «своих детей» и «своей родни». Правда, в дальнейшем, осенью 1948 года, он не очень красиво повел себя на приеме у первого по­сла Израиля в СССР Голды Меерсон, но это, как говорится, уже совсем другая исто­рия… «Прибор идентификации» личной системы ценностей, работающий в режиме распознавания «свой-чужой» уже так до конца жизни и не атрофировался ни у Эрен­бурга, ни у всех тех, кто пережил страшные годы Холокоста, и я это хорошо почувство­вал, когда брал интервью у ветеранов войны и бывших узников гетто в рамках проекта фонда Спилберга.
…Судя по возрасту доктора Рошаля, он должен хорошо помнить если не войну, то уж во всяком случае «дело врачей» начала 1953 года. Наверняка ему знакомы и де­сятки книг на эту тему, изданных в России, например, воспоминания историка Якова Яковлевича Этингера (Ситермана) под названием «Это невозможно забыть» (М., изд. «Весь мир», 2001 г.). Известный врач Яков Гиляриевич Этингер, который в 1947 году усыновил осиро­тевшего узника минского гетто Яшу Ситермана, стал «первой ласточ­кой» готовившегося «дела врачей». Я. Г. Этингера арестовали в 1950 году, и менее года спустя он умер от пыток в Лефортовской тюрьме. В секретном письме, направленном сталинским пала­чом Рюминым на имя «отца народов» вскоре после смерти прослав­ленного доктора, делался упор не столько на коварные планы врачей-евреев отравить вождей Ком­мунистической партии и Советского правительства, сколько на нацио­нально-идеоло­гические корни преступной натуры подсудимого:
«В ноябре 1950 года мне было поручено вести следствие по делу арестованного доктора медицинских наук профессора Я. Г. Этингера. На допросах Этингер признался, - писал Рюмин, - что он является убежденным еврейским националистом и вследствие этого вынашивал ненависть к ВКП(б) и Со­ветскому правительству».
Два года спустя в этом же признались писатели Давид Бер­гельсон, Ицик Фефер, Перец Маркиш и другие еврейские интеллектуалы, искренне по­верившие в то, что вот-вот настанет время, когда их происхождение никого не будет волновать. А еще через полвека в далеком Пакистане эту же вину – еврейское проис­хождение, а стало быть, еврейский национализм и, естественно, шпионаж в пользу Израиля - признал за собой американский журналист Даниэл Перл за несколько минут до кровавой экзекуции в лучших традициях ислама… Нет, я не хочу пугать Вас, доктор Рошаль, или отговари­вать от поездки в Ирак или любой другой формы прямого или косвенного сотрудниче­ства с разваливающимся режимом Саддама Хусейна. Но предостеречь обязан. Потому что Вы тоже моя родня. Без кавычек.

«Вести», 10 апреля 2003 г.

Hosting by TopList Rambler's Top100 Rambler Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. Дизайн: © Studio Har Moria