"Власть закона" и другие преступления

1 июля 2003 г.

Как офицер в отставке я отдаю честь офицеру Йедидии Бар-Ницану, отбывающему заключение в 6-й армейской тюрьме за то, что он отказался участвовать в злодействе – изгнании евреев с их земли.

Вопрос, отказаться ли выполнять такой приказ, вовсе не галахический – это вопрос этический. Во всех развитых странах закон основан на мировоззрении и этических нормах, а не диктует их.

Тем более это должны были бы понимать религиозные солдаты. Их богобоязненность должна была бы сделать очевидным для них этическую сторону вопроса и подчеркнуть простое общечеловеческое понимание того, что прогнать людей – женщин, детей, вдов, сирот – с их земли, – это преступление, которое нельзя ничем искупить!

"И нет нужды говорить, что если приказал царь отменить заповедь – не слушаются его"Отказ от выполнения аморального приказа – единственная преграда на пути деградации общества и превращения его в модернизированный Содом. "Власть закона" – это словосочетание, которое должно приводить в ужас читателя, считающего своим владыкой Создателя. "Власть закона" – это  слова, которыми с легкостью можно прикрыть любую мерзость.

Маленькие преступники совершают преступления противозаконно. Большие могут найти способ уклониться от закона. А гигантский злодей совершает преступления при помощи закона . Единственное, что ему для этого требуется – это чтобы общество позабыло свои взгляды и заменило их признанием "власти закона" – его закона.

У закона нет власти. Настоящей властью обладают добро, истина, справедливость – то, что для большинства людей ассоциируется со Всевышним. Закон – это только инструмент. Он может обслуживать истину и справедливость, а может обслуживать ложь и злодейство. Йедидия пошел за голосом своей совести, за голосом Всевышнего, и остался свободен от израильского идолопоклонства.

Мы с друзьями стояли во главе движения "Зо арцейну", которое призывало к гражданскому неповиновению против соглашений Осло. Поэтому  меня не раз спрашивали, что я думаю по поводу левых "отказников", и я всегда старался их оправдать. Конечно, эти люди идут не за Всевышним, а за самообманом, но поскольку им кажется, что они слушаются голоса совести – они должны его слушаться.

Йедидия Бар-Ницан – это росток[46] пробуждения от оков духовного самопорабощения, которое принял на себя религиозный сионизм по отношению к агонизирующему светскому сионизму. Его командиры пытались заставить Йедидию принять участие в преступном выселении косвенно: "Только привези воду солдатам, которые преграждают дорогу поселенцам". Но образцовый боевой офицер не попался в ловушку. Он остался незапятнанным и прямодушно сказал: для меня законным является только такой приказ, который  направлен на то, для чего закон предназначен. Я пришел в армию, чтобы защищать евреев, а не для того, чтобы выгонять их из их домов.

Йедидия осужден неправедным судом на 28 дней ареста, но каждый солдат и офицер, который не поступил как Йедидья и принял участие в преступлении, будет стоять перед судом своей совести до конца своей жизни. Он может скрывать это преступление от своей жены и детей, но оно будет преследовать его до конца его дней.

Многие поднимают вопрос о целесообразности: может быть, предпочтительно, чтобы религиозные солдаты не давали левым повода вытеснить их из армии? Тот, кто так думает, пусть задастся вопросом: а когда настанет такое время, что религиозный солдат сможет слушаться голоса совести? Для того, кто будет откладывать порядочное поведение до бесконечности, этот момент не настанет никогда. Если же таких "отказников" будет становиться все больше и больше, то выселение прекратится. И только так верные Торе и своему народу офицеры добьются руководства армией.

Может быть, повальное невыполнение приказа о выселении на сегодняшний день единственная для нас возможность предотвратить преступление. Пусть каждый солдат и офицер об этом подумает.

А те, кто сейчас не в армии, могут помогать "узникам совести" и сражаться на настоящем фронте, общественном, за то, чтобы такие офицеры, как Йедидия, стояли во главе ЦАХАЛа.

Границы подчинения – это границы культуры

Неподчинение приказу и отказничество призывников – разрушение или восстановление?

3 февраля 2005 г.

Против свободных людей, которые не стали изменять своим принципам и заявили, что откажутся принимать участие в изгнании братьев, выдвигается следующее главное обвинение: "Даже если вы абсолютно правы, вред от неисполнения приказа будет гораздо больший, чем от его выполнения. Отказ подчиняться командованию развалит армию, а с ней страну, а без страны не будет и поселенческого движения".

Мы наблюдали завидное единство левых кругов в поддержку отказа призывников из левого лагеря служить на "оккупированных территориях" или выполнять приказы, защищающие евреев от арабов – единство, задействовавшее в поддержку этой идеологии не только фанфары СМИ, но и судебную систему, и академические круги [47] . Поэтому трудно воспринимать всерьез подобные аргументы, учитывая, что они исходят, как правило, из тех же левых источников. Однако двуличие левых не лишает правомерности заданный вопрос. Сегодня правые круги используют оружием левых - неподчинением приказу, используя его против самих левых. Но мы отвечаем не левым, упавшим в яму, которую они копали другим. Мы обязаны ответить сами себе. Действительно ли "отказничество" раскалывает и разрушает армию и страну?

Готовность граждан установить границы, за пределами которых они не согласны играть по правилам, предлагаемым системой, готовность граждан отказаться от правил системы в крайних, антиморальных ситуациях – такая готовность не только не разрушает государство, она – главный залог его устойчивости!

Общественный дискурс, спор о том, что включает в себя культура, а что за ее пределами, границы дозволенного и запрещенного – все это не порождается законами государства. Законы лишь отражают культуру, но не создают ее. Что же тогда создает культуру? Ответ прост: границы культуры – это границы гражданской лояльности. Иными словами, нам, гражданам, отведена решающая роль в формировании культуры страны, и на основе этого – в укреплении общества и армии. Границы гражданского подчинения – это границы моральной стойкости народа. В любом месте, где гражданское подчинение безгранично, рано или поздно преступные силы дойдут до крайности, надругаются над существующими нормами и в итоге разрушат и армию, и страну.

Приведу два далеких друг от друга примера, иллюстрирующих эту идею.

Когда писатель Амос Оз заявил, что в случае решения выселить арабов он готов взрывать мосты, когда Моше Негби объявил, что в такой ситуации его не испугает гражданская война, ЦАХАЛ не развалился и страна не распалась. В действительности произошло то, что идея трансфера арабов вышла за пределы легитимной дискуссии на израильской политической сцене. Иными словами, готовность левых в случае перехода некоей планки обратиться к разрушению стала парадоксальным образом основой созидания. Мы сейчас не вдаемся в обсуждение того, сыграла ли эта готовность положительную или отрицательную роль. Нам лишь важно понять, что "отказничество" левых ничего не разрушило и не развалило. Оно лишь создало "левую границу" функционирования общества и армии.

Второй пример: Предыдущий понедельник был официальным праздничным днем в Соединенных Штатах. Вместо того, чтобы находиться на своих рабочих местах, американцы праздновали день рождения негритянского пастора Мартина Лютера Кинга, который организовал неподчинение широких народных масс безнравственным законам. Америка с благодарностью признала, что "отказничество" Кинга возвысило и укрепило нравственные и культурные устои американского общества, и сочла нужным закрепить этот факт в общественном сознании крупнейшей в мире демократической страны установлением государственного праздника. Способен ли национальный лагерь в Израиле создать нравственный барьер по другую сторону баррикад, или только левые могут устанавливать границы общественной дискуссии в Израиле?

Представителям национально-религиозного лагеря настоятельно рекомендую обратить внимание на следующий пример.

Если солдат, получивший национально-религиозное воспитание, заинтересован сочетать настоящую боевую службу на уровне бригады "Голани" или десантников с серьезным соблюдением заповедей, есть ли для такого солдата место в современной израильской армии? Ответ: есть, исключительно в подразделении "НАХАЛЬ хареди". Ни для кого не секрет, что большая часть солдат, служащих в "НАХАЛЬ хареди", не ультраортодоксы (харедим), а ребята в вязаных кипах. Создается парадоксальная ситуация. Кто спасает ЦАХАЛ от полной деморализации? Кто сохранил в израильской армии единственный островок, где исключен разврат, где еврей может защищать свой народ, не принося в жертву ни на йоту свои религиозные убеждения? Ультраортодоксальная община. Каким образом ей удалось сделать то, в чем не преуспела вся система ешивот-эсдер (военных ешив) и подготовительных военных курсов для воспитанников национально-религиозной общины? Почему именно харедим спасли ЦАХАЛ, а не «вязаные кипы» – та прослойка населения, от которой было бы естественно этого ожидать? Ответ прост. Ультраортодоксы, в отличие от религиозных сионистов, были готовы во что бы то ни стало настоять на своем. Ни один их юноша не приедет на призывной пункт, пока не будет абсолютно уверен, что в его казарме не будут жить девушки-солдатки. Некоторые вожди религиозного сионизма довели свою идеологию до абсурда утверждая, что государство – это высшая ценность (Эта позиция вовсе не является специфически сионистской и, тем более, она не специфически религиозная. Она характерна для любых крайних форм национализма и, в частности, фашизма). Такая позиция религиозного сионизма не позволяет установить красные флажки ни на каком этапе деградации. В результате ЦАХАЛ движется к полному нравственному развалу. А для того, чтобы собственные ученики этих же руководителей смогли соблюдать в армии то, чему они их учили, религиозные сионисты нуждаются в харедим, свободных от комплекса неполноценности перед государством.

Отказничество призывников и неподчинение преступным приказам о выселении евреев не развалит армию. Наоборот, это сформирует армию – моральную армию, имеющую нравственное право на существование. Настоящее идеологическое отказничество не откроет дорогу анархии. Отказники – как правило, отличники армейской службы, искренне желающие самоотверженно служить своему народу, и их отказ выполнять преступные приказы – не менее достойное самопожертвование, чем участие в опасной, но необходимой для страны военной операции.

Человек – "животное" общественное. По этой причине ему необходимы руководители, которым он готов добровольно подчиняться. Отказничество как таковое – это действие, противоречащее человеческой природе. Анархия и отказничество по идеологическим причинам, с готовностью понести наказание за свой поступок, исключают друг друга. Как только исчезнет угроза попрания элементарных моральных норм, все "отказники" с радостью снова станут подчиняться своим командирам. Угроза анархии исходит не от общества. Руководство – вот тот источник, который зачастую насаждает в своем народе анархию. Примеров в истории много. И всегда речь идет либо о диктатуре, либо о режиме, который выхолостил демократию, пренебрег мнением народа и привел его к анархии (правление царя Рехавама, который пренебрег советом мудрецов, может считаться в этом смысле прототипом нынешнего шароновского режима). Другими словами, анархию порождает грубое пренебрежения волей народа и его совокупной мудростью, а никак не сопротивление народа безрассудному правлению.

На сегодняшний день в Израиле наблюдаются элементы диктаторского режима. В нарушение всех демократических норм, пренебрегая принятым большинством решением и собственными обещаниями, Шарон манипулирует демократическими институтами и толкает страну к катастрофе. В подобном случае слепое, нерассуждающее подчинение служит анархии, к которой власть толкает общество. Руководители страны даже не пытаются дать сколько-нибудь рациональное обоснование своей программе одностороннего отделения. Речь идет о неописуемом злодействе относительно целых общин, о расколе в народе, о полном попрании основ существования государства. Солдаты, убежденные в том, что нужно поступать по  совести, те, кто откажется принять какое бы то ни было, даже косвенное, участие в выселении, спасут ЦАХАЛ и страну от анархии и развала, навязываемых планом Шарона. Они спасут тысячи израильтян от гибельного пути, начавшегося в Осло и продолжаемого сейчас. Но самое важное, что они спасут самих себя от мук совести, которые будут терзать их душу всю оставшуюся жизнь, если они примут участие в преступлении.

Дезертирство как напрашивающаяся норма поведения

25 сентября 2003 г.

Еще одна существенная строка вписана на этой неделе в израильскую действительность.

"Лучшие парни – в летчики, лучшие девушки – летчикам" – такие пустые и кичливые вейцмановские девизы воспитали гордую вывеску государства Израиль – летчиков израильских ВВС.

И вот сейчас эта элита поднимает голову и издевательски бросает взлелеявшей ее израильской действительности: "Ты аморальна!"

Что мы хотим от летчиков?

Если государство Израиль отказалось от уничтожения верхушки Хамаса, "чтобы не причинить вред невиновным", почему бы летчикам не сделать то же самое[48]? Мораль не ограничена той или иной должностью. Чем моральные убеждения Мофаза лучше моральных убеждений летчика?

Государство Израиль было построено на базе системы ценностей, закономерно приводящей любого думающего человека к заявлению летчиков, вызвавшему такую шумиху. Виновны не летчики – виновна система ценностей. На самом деле те, кто подписался под этим письмом, принесли нам пользу, заставив нас прояснить для самих себя наши моральные убеждения.

Например: что дает право солдату, дежурящему на блокпосте, проверять багаж местного араба, рыться в его сумке? Не стрелять в него, Боже упаси, а только проверять багаж?

Ответ гениально прост: владение этой землей. Если "это наша земля", как кричат некоторые чудаки уже более десяти лет, то у нас есть полное право жить здесь и проверять всех, кого мы подозреваем в создании угрозы нашей власти. Я имею право потребовать документы у человека, который хочет побыть в моем доме, я имею право применить против него силу, если он не желает уходить. Но если это не наша земля, у меня нет никакого права вторгаться в жизнь населяющих ее людей.

Государство Израиль провозгласило, что сердце Земли Израиля, танахической земли, колыбели еврейской нации, не принадлежит нам, что оно, якобы, нами захвачено; тем самым был уничтожен основной моральный аргумент нашего пребывания здесь.

Если так, то как же государство оправдывает свои жестокие действия на "территориях" (не говоря уж о колониализме жителей иерусалимских районов Рамот и Гило)? Израиль утверждает, что речь идет о действиях в целях самообороны. Мы вынуждены проверять багаж каждого "пежо" и устраивать точечные ликвидации, потому что они нас убивают. Пусть они перестанут первые, тогда и мы перестанем! Иначе говоря, наше моральное право проистекает из права на самооборону.

Однако согласитесь, что это очень слабая аргументация. Во-первых, они убивают (во всяком случае, по их словам) потому, что мы заняли их землю. И пока мы отсюда не уйдем, забрав с собой последнего из своих мертвых (как это пожелал нам арабский поэт Махмуд Дервиш), мы не можем ссылаться на право самообороны, ведь агрессоры – мы. Во-вторых, израильский принцип самообороны вторичен по отношению к западным христианским морально-этическим нормам, согласно которым самооборона разрешается слабому против сильного. Ты не имеешь права уничтожить того, кто не угрожает тебе прямо, ты не имеешь права ради самообороны подвергать опасности жизни женщин и детей, которые тебя слабее.

На этих двух основных принципах – принципе (отсутствия) господства, с одной стороны, и принципе христианского понимания военной морали, с другой стороны, – строится морально-этический код ЦАХАЛа.

Государство Израиль всеми силами поддерживает ценности, которые не оставляют для думающих и последовательных людей иного выхода, кроме как отказаться от выполнения приказа.

И пока не произойдет революция в головах, пока не изменится идейная база существования государства, пока мы не вернемся к основополагающим еврейским ценностям, мы не сможем сказать: "это наша земля" и не сможем освободиться от пут христианской морали в попытках защитить себя.

Результатом отказа от этих ценностей будет то, что вместо арабских детей будут гибнуть еврейские дети, израильское общество продолжит разваливаться, а в ЦАХАЛе останутся только солдаты-"роботы": лучшие свои силы армия потеряет…

Отказ выселять ферму Гилад

31 октября 2002 г.

В субботу 18 октября сотни солдат (включая множество религиозных) отправили выселять ферму Гилад. Вчера движение "Еврейское руководство" выпустило пресс-релиз:

«Движение выражает благодарность и сообщает о своей поддержке трех честных и принципиальных командиров отделения, отказавшихся участвовать в выселении фермы "Гилад". Эти люди действовали в соответствии с указаниями армейского устава об очевидно противозаконном приказе, прислушались к голосу своей совести и не подняли руки на своих братьев-евреев и их имущество на ферме "Гилад".

Председатель движения Моше Фейглин

Гендиректор Михаэль Пуа

Бесстыдный поступок – изгнание евреев с их собственной, выкупленной у арабов земли – помог высветить неожиданное явление. Нарушение шаббата, которым это выселение сопровождалось, вызвало бурю возмущения у всех религиозных и в религиозно-сионистском и в ультраортодоксальном мире. Всем было очевидно, что правильно и необходимо было отказаться выполнять приказ. Солдаты выполняли его, будучи введенными в заблуждение, что, якобы, эта акция имеет статус выполнения боевого задания. Если бы они были уверены, что она таковой не является, они должны были бы отказаться выполнять приказ. Почему отказаться? Из-за нарушения шаббата!

Это подобно тому, как если бы солдату в качестве боевого задания приказали скушать свинину, и он выполнил приказ, отказавшись, однако, читать благословение на еду.

Заповедь заселять Эрец Исраэль – принципиальная ценность еврейского народа. Без нее невозможно нормальное выполнение других заповедей. Почему же в случае пренебрежения к шаббату раввины указывают, и справедливо, что не следует выполнять приказ, а в случае пренебрежения Землей Израиля большинство из них молчит?!

Причина этому не в законах Торы. Причина другая. Для тех, кто говорит, что выселение фермы "Гилад" не галахическая тема, еврейская Тора давно превратилась в некий "религиозный кодекс" – набор внешних обрядов. Они не готовы вывести из нее программу национальной жизни, которую можно было бы предложить как существенную альтернативу постсионизму. Христианское разделение между церковью и реальной жизнью, между "боговым и кесаревым", за долгие годы изгнания прилипло к еврейству, превратив его в религию, оторванную от национального самосознания. "Тора галута" – это, действительно, религия, в христианском понимании этого слова. А с религией светское государство находится в прекрасных отношениях, строго ограничивая абстрактным и личным сферу религиозного: Богу, конечно, полагается "богово", и гражданин может выполнять свои личные религиозные обряды, но в общественной жизни извольте выполнять законы "кесаря". Так, например, БАГАЦ распорядился обеспечивать религиозных солдат пищей высокой степени кашерности. Нет проблем – мы обеспечим вам все ваши личные религиозные нужды, только ограничивайтесь рамками своих религиозных обрядов и не лезьте в нашу национальную жизнь.

Вчера депутат Парицкий от партии Шинуй заявил, что сионизм – это движение секуляризации еврейского народа. И он, к сожалению, прав. Классический герцлевский сионизм призывает нас стать народом, как все другие, и превратить иудаизм из традиции живого народа в набор религиозных обрядов, не связанных ни с Эрец Исраэль, ни с реальной национальной жизнью. Герцль отводил место религиозным только в вагоне-ресторане поезда сионизма в качестве надзирателей за кашрутом. Нет ничего более отвращающего евреев от иудаизма, чем сведение его к одним лишь религиозным обрядам.

Но вот мы вернулись в Эрец Исраэль, и наступил момент истины, когда духовному руководству пришлось решать, выходить ли из этих узких рамок, выставлять ли еврейство в качестве активной позиции во всех областях жизни на этой земле, или оставить его законсервированным, в отрыве от реальности. Так в странах рассеяния евреи только соблюдали свои обряды, не вмешивались в законы приютившего их народа и покорно уходили, когда их изгоняли.

По-видимому, мы лучше справились с задачей вывода евреев из галута, чем с выведением галута из евреев. И если Всевышний смилостивится и не спросит с нас за этот грех слишком сурово, то, возможно, это случится и благодаря заслуге тех трех сержантов, которые восстановили честь еврейского народа.

Нам нужна правда – ответ раву Медану

Июль 2001 г.

Движение «Зо арцейну» поместило в газете «Макор ришон» объявление, в котором призвало убить Арафата – главного виновника сегодняшнего террора. Левые политики немедленно попытались обвинить движение и его лидера в подстрекательстве, но юридический советник правительства не нашел в его действиях нарушения закона. Некоторые из правых общественных деятелей (например, рав Медан) также выступили против публикации такого объявления.

Основное возражение против публикации объявления, призывающего каждого, кому представится такая возможность (включая солдат ЦАХАЛа), убить Арафата (да сотрется его имя) состоит в следующем:

Нельзя нарушать закон. Солдаты, которые откроют огонь по Арафату вопреки приказу, нарушат устав, что приведет к разрушению дисциплины в израильской армии. Этим будет причинен гораздо больший вред, чем польза от уничтожения убийцы-Арафата.

В ответ на возражение рассмотрим, например, проблему службы женщин в израильской армии. С самого начала женщины в Израиле были военнообязанные, но в последнее время постепенно армия открывает возможность для женщин служить также и в боевых частях, в связи с чем отменяются отдельные подразделения для женщин. Для солдат, соблюдающих еврейские традиции, такая отмена чревата нарушением религиозных предписаний. С большим опозданием раввины, главы военных ешив, выступили против таких изменений и заявили, что если такие изменения будут нарушать возможность соблюдения еврейских традиций в армии, то они запретят своим учащимся служить. Разве это не нарушение приказа? Указ о призыве – тоже закон, и откуда черпают раввины смелость указывать своим учащимся действовать вопреки приказу? Понятно, что если бы израильская армия, например, навязывала солдатам в приказном порядке нарушать Субботу или есть свинину, то самые сионистские раввины запрещали бы своим ученикам служить.

Сразу подчеркну: именно поэтому в Армии соблюдают Субботу и кашрут. Соблюдают не потому, что признают национальную ценность таких важных еврейских традиций, как шаббат и кашрут, (такое признание обычно не идет дальше красивых слов), а именно из-за понимания: если соблюдения не будет, то армия разрушится. С большим опозданием раввины поняли, что и по вопросу раздельной службы мужчин и женщин надо твердо стоять на своем – в этом спасение армии от ее саморазрушения.

Не только в Торе, но и в международном праве давно признано, что человек не только может, но и обязан отказаться выполнять приказ, который он считает преступным. Религиозные сионисты признают право идти против приказа в тех вопросах, которые воспринимаются как обрядово-религиозные (шаббат, кашрут, и др.). А вот по вопросам национальной жизни – такое право нами пока не признается. Даже в том случае, когда дело касается страшного кровопролития (ведь по мнению всех компетентных лиц, отвечающих за безопасность, именно Арафат посылает террористов). Позвольте спросить: почему ликвидация Арафата– это не вопрос религии, ведь сказано: "Не стой (безучастно) над кровью ближнего (Левит 19:16)"? Может большие мудрецы и могут это объяснить, но я, человек простой, не вижу разницы.

Религиозные сионисты признают право вето, когда приказ противоречит еврейской традиции, той традиции, которая привезена из галута (Действительно, ликвидация главаря банды убийц тогда не была актуальна.) А вот левые признают право вето, когда приказ противоречит их взгляду на национальную политику.

"Может сложиться ситуация, когда я скажу: такое общество не заслуживает существования. И тогда гражданская война не испугает меня". Эти страшные слова сказал левый экстремист Моше Негби, являющийся сегодня юридическим комментатором государственного телерадиовещания. То есть, Негби провозгласил нарушение закона и неподчинение приказу. Он сказал, что если нарушаются его принципы, то он не остановится и перед братоубийством. Это было сказано при обсуждении идеи трансфера арабов (вещи и близко не стоящей рядом с тем, что устраивает нам Арафат). Слова Негби никого не удивили и даже усилили его общественный статус, потому что и до Негби было много таких, которые угрожали, и не только на словах. Уже была гражданская война – в ее рамках офицер ЦАХАЛа спокойно расстрелял 16 новых репатриантов, которые пытались вплавь добраться до берега с горящей "Альталены". История показывает, что левым удалось угрозами (а изредка выполнением этих угроз) добиться своего в национальной политике, наперекор большинству.

Так же как религиозные сионисты не разрушили армию, настаивая на своем в важных для них вопросах, а придали ей еврейские черты, так и левые не разрушили армию, настаивая на своем в вопросах национальных, а построили ее «по своему образу и подобию».

После нашего призыва к ликвидации Арафата, его передвижения вызовут немалую головную боль у лиц, ответственных за безопасность «раиса». Ведь после того, как мы публично провозгласили, что "король голый", 27% населения осмелились сказать, что и они так думают! Подыскивай теперь солдат для охраны Арафата – поди, знай, на кого подействовало объявление! Выяснилось, что у верующих людей есть красная черта не только в формальных обрядово-религиозных вопросах, но и в национальной политике. Переход этой черты вызовет не братоубийственную войну, но активную самозащиту евреев. И речь здесь не идет о разрушении армии, но наоборот, о спасении ее от разрушительной «сдержанности». За нарушением закона последует наказание нарушителя по всей строгости уголовного кодекса, и тот, кто пойдет на это, должен будет признать правомерность наказания и принять его. Но закон не может быть изменен до тех пор, пока достаточное количество людей не примет моральную правоту его нарушения. На примере левых можно поучиться, как нарушать закон: их противозаконные встречи с ООП привели к ее легитимации.

* * *

Говорят, что устранение Арафата принесет больше вреда, чем пользы. Но следует понимать, что физическая ликвидация Арафата – дело второстепенное. Гораздо важнее его ликвидация духовная. Рукопожатие Рабина с убийцей евреев отметило новую эпоху – эпоху вывихнутой морали. Враг превратился в любимца, а брат – во врага, черное стало белым, а белое – черным. Левые незаконно подготавливали процесс Осло и навязали его народу с полным нарушением демократических принципов потому, что для них это была последняя возможность спасти свою мечту об ассимиляции, мечту об избавлении от своего еврейства. Нам даже трудно понять, что такое для леваков Арафат. Он – смысл их существования, не менее этого. Если бы его не было, его надо было бы создать. Собственно говоря, они его и создали: Арафат считался уже политическим трупом в Тунисе, когда Перес и Бейлин притащили его к нам.

Катастрофа продемонстрировала несбыточность фантазии об ассимиляции на индивидуальном уровне. Сейчас мы присутствуем при разрушении мечты левых об ассимиляции на уровне государства. Чтобы воплотить эту мечту – ассимилироваться на уровне государства – нужен партнер, партнер внешний и партнер внутренний. Нужен враг, с которым можно заключить мир. Ведь если нет надежды на мир с врагом, то похоронена наша мечта о дружественном существовании в "семье народов". И внутри нужны арабы, которые согласятся быть израильтянами. Ведь если мы не можем дать израильское гражданство арабам и тем самым заслужить их преданность, значит, государство наше не Израильское, а (какой кошмар!) Еврейское, то есть особое, опять отличающееся от других.

Арафат явился соломинкой для тонущей идеологии левых. И поэтому, уничтожая второстепенных террористов, мы пресмыкаемся перед этим главным подонком, чтобы он смилостивился и заключил с нами мир и этим спас левую идеологию.

"Архитекторов Осло" не останавливает то, что убивают поселенцев. Ведь поселенцы не только физически мешают передаче арабам Иудеи и Самарии, но и духовно сопротивляются ассимиляторским идеям левых.

Призыв "Зо Арцейну" положил начало нравственному выздоровлению общества. Истеричная реакция на скромное объявление в маленькой газетке доказывает, что мы попали точно в цель. После опубликования нашего призыва прежняя неизвращенная точка зрения вновь стала легитимной.

Нам сегодня нужны не винтовки – никогда не было у нас больше и лучше оружия, включая новейшие самолеты и атомные бомбы. И, несмотря на это, к нам вплотную подступила смерть.

Нам нужны не винтовки, а справедливость!

Просто потому, что мы не дадим

7 июня 2005 г.

-Выселения не будет, просто потому, что мы вам не дадим.

-Что значит – не дадите? Вы что, начнете войну?

Я хочу понять, чем конкретно вы угрожаете?

-Мы не угрожаем. Ты спрашиваешь, почему я считаю, что выселения не будет, и я тебе отвечаю. Выселения не будет, потому что мы вам не дадим.

-То есть, ты думаешь, что ты сильнее государства, сильнее армии, выше закона, выше демократии… Если ты мне скажешь, что выселения не будет из-за демонстраций протеста, я могу это понять (не согласиться, но понять), из-за падения правительства Шарона – допустим, не будет выселения потому, что это непродуманный и опасный шаг, из-за усиления террора… Короче, если ты меня убедишь здравым аргументом, если ты меня победишь в "демократической игре", я могу это понять. Но говорить, что выселения не будет потому, что ты не дашь? Кто ты такой?

-На моей стороне правда.

-Чего?

-На моей стороне нравственность.

-Твои противники говорят про себя то же самое.

-Они лгут.

-Откуда ты знаешь?

-Потому что я верю в Творца.

-И больше тебя ничего не интересует? Тебе на все плевать, на демократию, на закон, ты решил, что ты прав – и все, руки в боки?

-Ха…

-Чего ты смеешься?

-Демократия – ха-ха-ха…

-Так что же ты, конкретно, собираешься делать? Подкладывать взрывчатку?

-Эту привилегию я сохраню за Амосом Озом. Мне нет в этом необходимости.

-Причем тут Амос Оз?

-Это он в свое время сказал: "Вы этого не сделаете, потому что мы вам не дадим" (речь шла о выселении арабов). Он не распространялся про демократию и не поставил себе за труд объяснить свою позицию с юридической точки зрения или с точки зрения безопасности. "Вы не сделаете, потому что мы не дадим" – и точка. Он также заявил, что собирается применять взрывчатку. Тогда ты, неизвестно из каких соображений, не особенно разволновался.

-Так ты все-таки собираешься применить взрывчатку.

-Мне нет в этом необходимости.

-Почему?

-Потому что народ – это мы. А Амос Оз – нет.

-Прекрасно! Ты решаешь за всю страну, и сейчас ты еще заявляешь мне, что ты народ!

-Совершенно верно. Мы – народ, и мы вам не дадим.

-С чего ты взял, что ты – это народ? Ты когда-нибудь ставил это на голосование?

-Да.

-Когда?!

-Год назад.

-Что ты имеешь в виду?

-Внутриликудовский референдум.

-Ликуд – это народ?

-Да, и Шарону это тоже известно.

-С чего ты взял?

-Потому что после референдума внутри Ликуда он не захотел проводить всенародный референдум.

-Значит, все кончено – ты не дашь?

-Совершенно верно. Мы вам не дадим.

-Без объяснений?

-Последняя вещь, которая тебя интересует – это объяснения. Этот этап закончился год назад.

-А если все-таки выселение произойдет?

-Не произойдет.

-Но…

-Без "но". Выселения не будет, просто потому, что мы вам не дадим.

Смирение

Отклик на призыв рава Аарона Лихтенштейна к послушанию в операциях по выселению евреев

20 июля 2005

Предисловие

В эти дни появилась публикация от имени рава Лихтенштейна, одного из глав ешивы Хар-Эцион в поселении Алон Швут, под названием "Размышления дней "всеобщей мобилизации"'. В статье рав Лихтенштейн объясняет (точнее, пытается объяснить), почему он против отказа солдат от выполнения преступных приказов, когда это касается действий, связанных с выселением евреев из Гуш Катифа и северной Самарии.

Полемика с таким большим знатоком Торы, как рав Лихтенштейн, таит в себе большую проблему. Как это некий Моше Фейглин, человек не самый образованный в вопросах Торы, смеет вообще вступать в дискуссию с раввином такого уровня? Поэтому, не дожидаясь упреков читателей, скажу следующее: мне представляется, что даже сам уважаемый рав не станет утверждать, что его статья – это статья на галахическую тему. Это не галахическое исследование. Это обычная публицистическая статья, основанная на личных взглядах ее автора, которые в ней же и объясняются. Может быть, здесь самое время отметить, что во всех статьях, опубликованных раввинами и крупными знатоками Торы за или против выселения (большинство из них, разумеется, против), отмечается одно интересное явление. Раввины, выступающие против выселения и за отказ от выполнения преступных приказов, обосновывают свое мнение десятками четких и однозначных цитат из святых текстов и ведут галахическую полемику именно таким образом, как ученики ешив и знатоки Торы привыкли обсуждать галахические вопросы. Напротив, статьи, написанные раввинами, поддерживающими "программу размежевания" и отрицающими право солдат на отказ от выполнения преступных приказов, не опираются на галахические источники и не написаны в той форме, в какой обычно объясняется галаха. Весьма невелико и число цитат из святых текстов, которые авторам удается вплести в систему своих аргументов, так что очевидно, что эти цитаты служат лишь украшением статье публицистического характера. Эти статьи никак не назовешь "галахическим исследованием вопроса".

Позволю себе заявить, что именно к этой категории относится статья рава Лихтенштейна, и, как уже было сказано, мне представляется, что и сам глубокоуважаемый рав не будет это отрицать.

Таким образом, я считаю себя в полном праве (и даже обязанным) отреагировать на эту публикацию, тем более что я буду аргументировать теми же фактами и логическими посылками, которые рав использует в своей статье.

Ключевыми понятиями, которыми рав оперирует в своей статье, являются "целесообразность" и "опасность для жизни". Рав не пытается опровергнуть проблематичность отдачи части Святой Земли другому народу. Он, правда, упоминает между делом мнение рава Горена, который запрещал отдачу территории Земли Израиля, даже если это сопряжено с опасностью для жизни, но все его опровержение этой точки зрения сводится к такой фразе: "Я – ученик школы… которая придает огромное значение человеческой жизни, в частности, и вообще – человеческому фактору". Вот так весь вопрос сводится только к вопросу опасности для жизни. Продолжая сказанное в предисловии, я не буду затрагивать другие темы кроме той, которую выбрал сам рав Лихтенштейн, хотя, по-моему, достаточно понятно, что вопрос о "размежевании" не имеет никакого отношения к вопросу об опасности для жизни. Не из-за опасности для жизни появилась на свет эта мерзость, и не из-за опасности для жизни борются с ней верные Всевышнему и своему народу люди. 

Есть чему удивиться

Вот появился раввин, которого беспокоит только одно – кровопролитие. Все его разговоры о целесообразности вращаются вокруг этого. К сожалению, это не впервые. Этот уважаемый рав с сотоварищами точно так же, из тех же соображений, внесли свой вклад в создание общественной поддержки "мирного процесса". Тогда, более десяти лет тому назад, начался процесс отдачи частей Земли Израиля бандам террористов. Таким образом, рав Лихтенштейн и его товарищи способствовали тому, что обошлось нашему народу в тысячи человеческих жизней. С тех пор, как начался (в том числе, по вине рава Лихтенштейна и его единомышленников) "мирный процесс", от различных терактов погибло больше евреев, чем за любой другой период, начиная с создания государства.

Конечно, трудно требовать от общественного деятеля, вознесенного над обществом, публичного покаяния. Но как жалко, что это распространяется и на раввинов! И разве нельзя было бы ожидать от уважаемого рава, так преданного соображениям ценности человеческой жизни и целесообразности, что он проверит все еще раз, возможно он в своей оценке ситуации чего-то не учел? Если он так ошибся один раз, и его ошибка привела к таким ужасным последствиям, может лучше было бы ему больше не вмешиваться в общественные вопросы такого типа?

Однако рав продолжает считать себя большим специалистом по вопросам общественно-политической жизни. Более того, он еще и пытается в своей статье ужалить своих оппонентов. Если бы его и его товарищей послушались десять лет назад, - говорит он, - такого кровопролития не произошло бы. Вроде бы, жизнь доказала правоту раввинов, с которыми спорит рав Лихтенштейн – они понимают, что целесообразнее, они понима.n, как предотвратить реки крови, а рав Лихтенштейн пишет про них: "легкомысленно прельщающие молодежь",  "прекраснодушные" и т.д.

По сути вопроса

Рав делит свои утверждения на две части: прагматические соображения и галахические соображения. Прагматических соображений три:

1. Отказываться от выполнения приказов будет и "другая сторона" (левые), что ослабит армию и создаст опасность для граждан государства.

2. В вопросе отношения к воинскому долгу произойдет раскол в обществе.

3. Национально-религиозное общество перестанет быть предано ценностям государства в такой степени, в какой оно было предано раньше (как пишет рав: "уменьшение национального самосознания, которое еще недавно вдохновляло многих").

Пункты 2 и 3 к опасности для жизни вообще никакого отношения не имеют, и по ним мы обязаны высказаться. Задача  нашей армии – защищать евреев. Армия не существует для сближения сердец, для поддержания единства в обществе или для того, чтобы религиозные сионисты могли выражать свои религиозно-сионистские чувства.

По поводу пункта 1 – нет опасности, что отказничество перенесется и на левых, потому что у них оно и так уже много лет широко используется. Немало движений отказничества возникали слева, и каждый раз они получали полное признание в официальных кругах, в судах и в СМИ. Движения типа "Есть предел" и "Сила отказа" увешивали улицы своими плакатами, наполняли статьями газеты. Их руководители с охотой принимались в ряды правящей элиты, получая признание в стране и за ее пределами. В результате Эли Гева, командир танковой бригады, который отказался атаковать врага в Бейруте, группа летчиков, которая отказалась атаковать врага в Газе, и такого рода поступки многих солдат и офицеров (в боевых условиях!) определили характер поведения ЦАХАЛа и принципы его действия. Говорить о трансфере арабов считается незаконным, потому что писатель Амос Оз пригрозил в таком случае взрывать мосты, а Моше Негби из организации "Есть предел" заявил, что в таком случае он развалит и армию, и страну.

Короче, нечего опасаться отказничества левых – оно и так цветет пышным цветом. Дело совсем в другом.

Идеологи левых оказались способны обозначить "красную черту" – границы, переход которых приведет к массовому отказу от выполнения приказа. Способны ли мы обозначить такую черту? Если нет, то мы все и наши сторонники в армии – игрушка в руках левых. Тогда ни к чему ни сионизм, ни поселенчество, и не имеет смысла бороться за еврейский характер государства. Логика рава Лихтенштейна ведет  не только к гибели Гуш-Эциона, где расположена его ешива, но и к гибели в нашем государстве всего еврейского. Нетрудно понять, в чем суть нашей борьбы. Дело не в Гуш Катифе, дело в еврейском характере государства Израиль. Когда сторона, выступающая за "государство всех граждан", готова использовать отказничество, как в целях разрушения поселений и изгнания их жителей, так и для посылки девушек в боевые части и для массовых нарушений шаббата, а противоположная сторона всегда, раз за разом, послушно принимает на себя то, к чему ее приговорили (на основании утверждений вроде тех, что приводит раввин Лихтенштейн), то ультралевые добьются всего, чего хотят, и идея еврейского государства на Земле Израиля издохнет, как собака под забором. 

А поскольку государство Израиль как нееврейское нежизнеспособно, и арабы никогда не будут нас воспринимать как равноправных членов общества, логика уважаемого рава ведет к полному исчезновению евреев Земли Израиля. Кому это кажется преувеличением, пусть вспомнит о сотрудничестве муфтия Иерусалима Хадж Амина Эль-Хусейни с Гитлером. Хусейни был большим специалистом по способам "окончательного решения еврейского вопроса" и планировал газовые камеры для рава Лихтенштейна и его семьи в долине Дотан, в Самарии. Благодаря "мирному процессу" и процветающему на этой благодатной почве "гуманному" палестинскому воспитанию об этом "окончательно решении" мечтают сегодня все палестинские школьники. С точки зрения прагматической, как на основании опыта последних лет, так и основании анализа расстановки сил в израильском обществе, солдаты, которые не откажутся выполнять приказы об изгнании, подвергают опасности и существование государства, и жизни миллионов евреев.

По поводу галахической стороны вопроса

В рассуждении, которое подается нам как галахическое, уважаемый рав подчеркивает мнение правительства о том, что "размежевание" приведет к спасению многих жизней. Невозможно знать заранее, право оно или нет, - утверждает рав, - поэтому нам следует "с ответственностью и любовью к народу и стране принять эту программу".

Читая эти слова, невозможно не поразиться, до какой степени уважаемый рав не знаком с содержанием этой программы и с тем, как она появилась на свет. Даже если не принимать во внимание предупреждения генералов, уволенных Шароном, только тот, кто совершенно не знаком с историей этой программы, мог написать такие слова: "утверждения, что вся эта программа – заговор злодеев, которыми движет только личная выгода, просто оскорбительны". Эта программа – прямое продолжение "мирного процесса" и не может не привести к тем же результатам, если не хуже. Возможно, уважаемый рав находится на таком высоком уровне святости, что его оскорбляет признание неприятных ему, но общеизвестных фактов. Но разве можно полагаться на раввина, который так относится к фактам? Представьте себе ситуацию – женщина приносит доказательства того, что ее муж ей изменяет, а судья находит эти доказательства оскорбительными. Разве может такой судья заседать в суде?

Короче говоря, лучше бы ограничился уважаемый рав сочинением нравоучительных наставлений, но не давал бы указаний в вопросах жизни и смерти.

А поскольку все "галахические" рассуждения уважаемого рава основаны на твердой вере в чистоту намерений Шарона-папы, Шарона-сына и сионистского духа, а веру эту не разделяет ныне никто, ни правые, ни левые, то ни о какой Галахе говорить просто не приходится. Мне, конечно, неприятно обижать рава Лихтенштейна, но факт остается фактом: программа "размежевания" была придумана по личным соображениям потрясающей циничности, следовательно, никакой целесообразности в ней нет и быть не может, и вообще нет для нее никакого объективного оправдания. Наша ответственность и наша преданность народу и стране обязывает каждого солдата и офицера отказываться от выполнения приказа с гордостью и не помогать тем, кто совершает это преступление.

День Независимости

19 мая 2005

В День Независимости принято читать праздничную молитву «Галлель», в которой благодарят Всевышнего за то, что Он вернул нас на нашу землю и дал нам власть над ней. Еврейское государство на Земле Израиля после 2000 лет перерыва – кто мог в это поверить еще 100 лет назад? Но в этом году праздник имеет специфический привкус – он служит как бы кануном Судного Дня, он будит нашу совесть.

Независимость – это не так-то просто. Она подобна сильнодействующему лекарству, про которое надо точно знать, когда его принимать и в каких дозах, иначе оно может быть опасно. Ужасное использование независимости со стороны нашего руководства – это гораздо больше, чем просто ошибка в вопросе о безопасности, гораздо больше, чем злодейство против десятков тысяч евреев. Это до такой степени неправильное применение дарованного нам свыше подарка – мощного государства – что оно грозит стать чем-то большим, нежели просто потеря земли, имущества и безопасности. Этот чудный дар, цинично используемый руководством, грозит лишить нас всех человеческого облика.

Если известные раввины, генералы и общественные деятели объясняют солдатам, что у государства есть право изгонять граждан из их домов, ведь оно же их туда и вселило, то значит с некоторыми из нас уже произошло превращение в бездумные винтики государственного механизма – возможно, непреднамеренно, возможно, неосознанно... Следующей стадией, к которой неизбежно приведет подобная логика, будет соображение, что поскольку государство обеспечивает нам право на жизнь, то оно же может ее и забрать, когда сочтет нужным... Сами того не замечая, утонченные интеллектуалы, прекраснодушные раввины и, естественно, генералы в вязаных кипах докатились до чудовищного деспотизма, характерного скорее для коммунизма и фашизма. Что ж, подобные "просвещенные взгляды" не мешают ( а даже способствуют) их личной карьере...

В этот День Независимости я прочел «Галлель» и молился  не только о Гуш Катифе, но и о душе народа. Я просил еврейское государство, в котором свобода человека – это основополагающая ценность. Государство – это средство, каким бы святым оно ни было, но ни в коем случае не цель. Государство – это всего-навсего еще один, хоть и мощный инструмент для исправления мира.

Борьба сегодня ведется за то, чем станет дарованное нам в 1948 году государство: средством освобождения всего человечества или средством духовного и материального порабощения еврейского народа, увековечивающим и всеобщее отчаяние (как выразился Мухамед Дахлан, "оказалось, что вы просто обычное государство"). Я радуюсь в День Независимости – радуюсь чуду и обещанной нам победе. Победе свободы над рабством, победе еврейского Израиля над "просвещенной" диктатурой.

В качестве "праздничного подарка" я посылаю вам необычный отрывок. Я подписываюсь под каждым его словом, хотя он и не мой. Я предоставляю читателям самим выбрать подходящий заголовок. Некоторых из читателей он, возможно, разозлит и немного испортит праздничное настроение, за что заранее приношу свои извинения. Нам Зачем нам с вами эта самая Независимость? Может лучше поступимся своей свободой, станем послушными "как все" и будем выполнять приказы не рассуждая? Или все же мы хотим быть свободными?

* * *

Отрывок без заглавия

"Никто из них не думал, что с сегодняшнего дня можно будет подслушивать их телефонные разговоры, распечатывать их письма, залезать к ним в письменный стол…

Было странно сидеть в здании суда – в том же зале, на тех же скамьях, вести себя так, как будто бы ничего не произошло. Те же охранники стояли у дверей и следили за порядком. Даже судьи в основном были те же… Партии исчезли – сначала левые, а потом и правые. Впрочем, я и так ни в одной из них не состоял…

Хольц, однако, пытался меня убедить в том, что не надо говорить про "убийство" в связи с организованным и тщательно соблюдаемым бойкотом еврейских фирм. "Как это не говорить?! – взорвался я, – Если кого-то целенаправленно ломают и отнимают у него все возможности заработать себе на жизнь, он же в конце концов умрет от голода, разве нет?! Ровно это я называю убийством, а ты?" "Успокойся, успокойся, – сказал Хольц, – Еще никто в Германии не умирал от голода. Даже если еврейские фирмы будут разорены, они всегда смогут получить социальную помощь от государства!" Самое страшное было в том, как это было сказано – на полном серьезе, даже без цинизма. "Я не уверен, что мне их жалко, – медленно произнес я, – но я уверен, что те, кто пришел туда, вооруженные до зубов, и убили беззащитных, вызывают у меня отвращение. Мне даже трудно описать, до какой степени они мне отвратительны". "Однако, – заметил Хольц, – ты забываешь, что это социал-демократ первый выстрелил в двух людей СА". – "Которые ворвались в его дом!" – "Которые находились там при исполнении служебных обязанностей".

…Через четыре недели я, в армейских сапогах и униформе, каждый день маршировал часами как часть дисциплинированной колонны... Над нами развивался флаг – свастика, естественно. Когда мы проходили через деревню, люди на обочинах выбрасывали руку вперед в приветствии или быстро прятались в дома. Они делали это потому, что знали: иначе мы, то есть я, будем их бить. Тот факт, что я сам и еще некоторые из нас в недалеком прошлом сами прятались в подворотни при виде этого флага, пока не были вынуждены за ним пойти, ничего не менял. Сейчас мы шли под флагом, и мы были устрашением. Они салютовали нам или прятались…"

(Цитаты из книги – Себастьяна Хефнера "История простого немца: 1914-1933"; опубликована на иврите издательством "Харгол" в переводе Шуламит Волков. Эта автобиографическая книга немецкого интеллектуала, рассказывает – через личный взгляд автора – как немецкое государство сумело без каких-либо трудностей отобрать у своих граждан свободу. Рукопись была написана в 1939 году, еще до начала войны, и была случайно обнаружена несколько лет назад).

День Независимости

19 мая 2005

В День Независимости принято читать праздничную молитву "Галлель", в которой благодарят Всевышнего за то, что Он вернул нас на нашу землю и дал нам власть над ней. Еврейское государство на Земле Израиля после 2000 лет перерыва - кто мог в это поверить еще 100 лет назад? Но в этом году праздник имеет специфический привкус - он служит как бы кануном Судного Дня, он будит нашу совесть.

Независимость - это не так-то просто. Она подобна сильнодействующему лекарству, про которое надо точно знать, когда его принимать и в каких дозах, иначе оно может быть опасно. Ужасное использование независимости со стороны нашего руководства - это гораздо больше, чем просто ошибка в вопросе о безопасности, гораздо больше, чем злодейство против десятков тысяч евреев. Это до такой степени неправильное применение дарованного нам свыше подарка - мощного государства - что оно грозит стать чем-то большим, нежели просто потеря земли, имущества и безопасности. Этот чудный дар, цинично используемый руководством, грозит лишить нас всех человеческого облика.

Если известные раввины, генералы и общественные деятели объясняют солдатам, что у государства есть право изгонять граждан из их домов, ведь оно же их туда и вселило, то значит с некоторыми из нас уже произошло превращение в бездумные винтики государственного механизма - возможно, непреднамеренно, возможно, неосознанно... Следующей стадией, к которой неизбежно приведет подобная логика, будет соображение, что поскольку государство обеспечивает нам право на жизнь, то оно же может ее и забрать, когда сочтет нужным... Сами того не замечая, утонченные интеллектуалы, прекраснодушные раввины и, естественно, генералы в вязаных кипах докатились до чудовищного деспотизма, характерного скорее для коммунизма и фашизма. Что ж, подобные "просвещенные взгляды" не мешают ( а даже способствуют) их личной карьере...

В этот День Независимости я прочел "Галлель" и молился не только о Гуш Катифе, но и о душе народа. Я просил еврейское государство, в котором свобода человека - это основополагающая ценность. Государство - это средство, каким бы святым оно ни было, но ни в коем случае не цель. Государство - это всего-навсего еще один, хоть и мощный инструмент для исправления мира.

Борьба сегодня ведется за то, чем станет дарованное нам в 1948 году государство: средством освобождения всего человечества или средством духовного и материального порабощения еврейского народа, увековечивающим и всеобщее отчаяние (как выразился Мухамед Дахлан, "оказалось, что вы просто обычное государство"). Я радуюсь в День Независимости - радуюсь чуду и обещанной нам победе. Победе свободы над рабством, победе еврейского Израиля над "просвещенной" диктатурой.

В качестве "праздничного подарка" я посылаю вам необычный отрывок. Я подписываюсь под каждым его словом, хотя он и не мой. Я предоставляю читателям самим выбрать подходящий заголовок. Некоторых из читателей он, возможно, разозлит и немного испортит праздничное настроение, за что заранее приношу свои извинения. Нам приходится сейчас идти по узкому мосту, и лучше посмотреть в глаза надвигающейся на нас огромной опасности. Я посылаю этот отрывок не для того, чтобы испортить кому-то настроение, и не для того, чтобы кого-то в чем-то убедить. Я посылаю этот отрывок для того, чтобы заставить думать. Я не знаю, к каким выводам вы придете, но в этот День Независимости есть многие, кто хотел бы, чтобы вы ни о чем не думали, не делали никаких выводов, а только исполняли приказы сверху.

Зачем нам с вами эта самая Независимость? Может лучше поступимся своей свободой, станем послушными "как все" и будем выполнять приказы не рассуждая? Или все же мы хотим быть свободными?

***

Отрывок без заглавия

"Никто из них не думал, что с сегодняшнего дня можно будет подслушивать их телефонные разговоры, распечатывать их письма, залезать к ним в письменный стол…

Было странно сидеть в здании суда - в том же зале, на тех же скамьях, вести себя так, как будто бы ничего не произошло. Те же охранники стояли у дверей и следили за порядком. Даже судьи в основном были те же… Партии исчезли - сначала левые, а потом и правые. Впрочем, я и так ни в одной из них не состоял…

Хольц, однако, пытался меня убедить в том, что не надо говорить про "убийство" в связи с организованным и тщательно соблюдаемым бойкотом еврейских фирм. "Как это не говорить?! - взорвался я, - Если кого-то целенаправленно ломают и отнимают у него все возможности заработать себе на жизнь, он же в конце концов умрет от голода, разве нет?! Ровно это я называю убийством, а ты?" "Успокойся, успокойся, - сказал Хольц, - "Еще никто в Германии не умирал от голода. Даже если еврейские фирмы будут разорены, они всегда смогут получить социальную помощь от государства!" Самое страшное было в том, как это было сказано - на полном серьезе, даже без цинизма. "Я не уверен, что мне их жалко, - медленно произнес я, - Но я уверен, что те, кто пришел туда, вооруженные до зубов, и убили беззащитных, вызывают у меня отвращение. Мне даже трудно описать, до какой степени они мне отвратительны". "Однако, - заметил Хольц, - ты забываешь, что это социал-демократ первый выстрелил в двух людей СА". - "Которые ворвались в его дом!" - "Которые находились там при исполнении служебных обязанностей".

…Через четыре недели я, в армейских сапогах и униформе, каждый день маршировал часами как часть дисциплинированной колонны... Над нами развивался флаг - свастика, естественно. Когда мы проходили через деревню, люди на обочинах выбрасывали руку вперед в приветствии или быстро прятались в дома. Они делали это потому, что знали: иначе мы, то есть я, будем их бить. Тот факт, что я сам и еще некоторые из нас в недалеком прошлом сами прятались в подворотни при виде этого флага, пока не были вынуждены за ним пойти, ничего не менял. Сейчас мы шли под флагом, и мы были устрашением. Они салютовали нам или прятались…"

(Цитаты из книги - Себастьяна Хефнера "История простого немца: 1914-1933"; опубликована на иврите издательством "Харгол" в переводе Шуламит Волков. Эта автобиографическая книга немецкого интеллектуала, рассказывает - через личный взгляд автора - как немецкое государство сумело без каких-либо трудностей отобрать у своих граждан свободу. Рукопись была написана в 1939 году, еще до начала войны, и была случайно обнаружена несколько лет назад).

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 2. Настоящее

Армейская мораль

Скорей! Убить его, пока не помер сам!

13 октября 2003г.

Говорят, Арафат болен - у него рак, и дни его сочтены. Если это верно, наше время истекает…

Наше время?!

Да! Большое окно наших возможностей - уничтожить Арафата и вернуть себе обладание истиной - медленно, но верно закрывается.

Мы никогда не утверждали, что уничтожить Арафата необходимо для решения арабо-израильского конфликта, хотя это вполне возможно.

Мы никогда не говорили, что его нужно убить из тактических соображений, ради прагматических целей, ради действенного эффекта, ради безопасности… Ведь именно из этих соображений рекомендуют всяческие "стражи безопасности", "реалисты", "мудрецы действия" - оставить его в живых.

И вот он жив - а мы гибнем.

Ведь тот же пресловутый "реализм", который привел их к мысли оставить его в живых, прежде продиктовал им необходимость привести его в Израиль и отдать ему нашу землю. Это та самая "мудрость", которая привела в наши дома смерть.

Этот "реализм" опирается на мировоззрение, подающее реальность как бесцельный сгусток материи. Наша цель в таком мире - сохранение материи, выживание, красиво говоря - "мир".

В этой культуре нет места высшим ценностям, таким, как "справедливость", "истина". Вопрос, есть ли в ней вообще место ценностям, и уж, конечно, она не сочтет ценностью ничего, что не служит немедленному и непосредственному достижению цели: сохранению (хотя бы иллюзорному) материи.

Поэтому призыв к уничтожению Арафата их так пугает. Поэтому всё встало на дыбы, когда мы впервые опубликовали призыв уничтожить Арафата, около трех лет назад. Поэтому юридический советник главы правительства собирался обвинить вашего покорного слугу в предательстве родины - из-за этого самого призыва. Все споры идут вовсе не о том, как лучше поступить с Арафатом. У нас идет война между двумя мировоззрениями, которые не могут существовать вместе. Между мировоззрением "материалистическим" и мировоззрением, основанным на реальности.

Тот, кто убегает в иллюзию "материализма", чувствует себя уязвленным со стороны обладателей цельного мировоззрения, лучше понимающих нашу действительность.

Движущая сила этой войны - справедливость. Арафат никогда не требовал Эрец Исраэль из материалистических соображений, не заявлял, что его народу необходимо убежище. И "право на возвращение" ему нужно было вовсе не как решение прагматических проблем. Он никогда не пользовался презренной материалистической терминологией левых. Он всегда говорил, и всегда будет говорить только об одном - о справедливости.

Перес говорит, что вся проблема - в бедности с арабской стороны, в "нехватке материи". Обеспеченная адвокатша, которая взорвалась в ресторане "Максим", видимо, его не слышала… Она взорвалась, считая, что право на ее стороне.

И почему бы ей так не думать, ведь и сами евреи в этом признаются! Не только глава еврейского правительства называет Землю Израиля - "захваченными территориями", не только в сердце Иерусалима, на Храмовой горе, в источнике святости, израильтяне запрещают евреям молиться, но и того, кто убил больше евреев, чем кто-либо другой, они оберегают от любого вреда, расписываясь тем самым в том, что справедливость на его стороне.

Это, может быть, последняя возможность вернуть нам нашу истинную силу, нашу Правду. И эта возможность - на смертном одре…

Скорее! Убить его, пока он не помер сам!

Из России "с любовью"

9 сентября 2004 г.

Сильван Шалом, израильский министр иностранных дел, не мог и мечтать о более подходящем моменте для официального визита своего русского коллеги, министра иностранных дел России Лаврова.

Как будто специально к запланированному визиту Лаврова, исламские террористы устроили кровавый спектакль в России, и по всему миру можно было видеть ужасающие кадры сотен растерзанных маленьких трупов - тела учеников школы в Северной Осетии, ставших жертвами исламского фанатизма. Можно ли было ожидать более подходящего "фона" для израильских доводов в пользу того, что исламский террор - не частная проблема Израиля и что всему прогрессивному человечеству стоит объединиться для борьбы с этим всемирным угрожающим монстром? "С террором нельзя вести переговоры", - объяснил Сильван Шалом на совместной пресс-конференции, и добавил: "Мы все в одной лодке" - предполагая, видимо, что под впечатлением сотен свежих могил даже непреклонный русский министр не найдет, что возразить.

Но русский министр не дал себя смутить ни на минуту. Он поспешил объяснить израильским журналистам принципиальную разницу между террором в России и террором в Израиле. "Чечня - неотъемлемая часть России, - объяснил русский сфинкс, - тогда как Израиль претендует на территории, которые, по мнению международного сообщества, не принадлежат государству Израиль".

На первый взгляд, Лавров "всего лишь" показал нам истинное лицо так называемого "международного сообщества". Израильский представитель, по сути, оставляет в стороне политику и пытается сосредоточить внимание на гуманистическом аспекте проблемы. Он говорит: смотрите - это убийцы детей, а убийца есть убийца! Забудьте политические трения, эти убийцы - общий враг всего цивилизованного человечества! Напротив, представитель России, который в этот момент является негласным выразителем международного общественного мнения, несмотря на трупы сотен детей его народа, погибших в Бесланской бойне, игнорирует общечеловеческие ценности и продолжает бессмысленные исторические разборки - кому принадлежат горы Самарии, а кому принадлежат горы Чечни.

Казалось бы, какой цинизм! Какая бесчеловечность! Какое злодейство проглядывает сквозь стыдливую вуаль дипломатии!

Но все это - лишь на первый взгляд.

Русскому министру причитается горячее рукопожатие от каждого израильтянина, который старается понять, что происходит на самом деле. Лавров послал нам из России - "с любовью" - важнейшую информацию.

Что определяет, являешься ли ты террористом или бойцом народно-освободительного движения? Что определяет человечность твоих действий? Нет, не степень их жестокости, а твоя правота.

Израиль - самое христианское государство под солнцем. Единственное государство, которое действительно пытается претворить в жизнь христианский постулат "кто слаб, тот и прав". Поэтому, когда Сильван Шалом обращается к своему коллеге, российскому министру Лаврову, на фоне бойни в Беер Шеве и в Беслане, он обращается к нему в рамках "общей" христианской культурной традиции. Шалом, как и евреи других поколений, утратившие связь со своими корнями, пытается быть большим христианином, чем сам римский папа. Он на самом деле верит в эту ментальную глупость и не может понять, почему сейчас такие доводы "не работают"…

Израиль, отвернувшийся от своего еврейства, не может отныне предстать перед миром под знаменем Еврейской Правды. Вместо этого он пытается влезть под знамя христианской жалости - мы правы, потому что мы - убиваемые дети, мы - слабая сторона в этой истории. Лавров в этом смысле сослужил нам хорошую службу. "Забудьте об этом! - объясняет он зрителям популярной телепередачи "Мабат". - Если правда объективно не на вашей стороне, то вас нельзя поставить на одну скамью с другими странами мирового сообщества. Можно убивать ваших детей, можно резать ваших жен и стариков, и вся ваша "несчастность" вам не поможет. Потому что те, кто вас убивает - это борцы народно-освободительного движения, а те, кто убивает нас - это просто террористы.

Что же делать?

Есть только один путь сделать так, чтобы убийство наших детей называли не "справедливой борьбой", а террором, с которым нет примирения. Мы должны стать "правой стороной" в деле. После того, как русский министр объяснил, что Чечня - неотделимая часть России, Сильван Шалом мог бы немедленно взять слово и объяснить всему цивилизованному человечеству, что Иудея и Самария - это сердце нашей Святой Земли, что эти земли обещаны нашим предкам Творцом мира, как следует из описанного в Книге книг, в святость которой верят представители всех религий. Израильский министр мог бы добавить к этому, что на территории Самарии и Иудеи существовало еврейское государство за тысячи лет до появления на исторической арене России и Чечни вместе взятых, и напомнить, что на протяжении долгого изгнания еврейский народ ни на минуту не терял духовной связи со своей Землей, молился о возвращении туда, на эту крошечную пядь освященной земли, чтобы на ней реализовать свою великую цель - нести свет Божественной морали всему человечеству. Израильский министр мог бы вспомнить, что никогда, на протяжении всего долгого изгнания, не появлялась на этой территории ни одна национальная общность, претендовавшая на этническую самостоятельность и государственную независимость, и что только вследствие активного возвращения в Сион евреев эта страна, которая была мертвой и которую оживили ее дети, начала наводняться арабскими рабочими из соседних пустынных областей, (это и есть тот самый "палестинский народ", которого на самом деле не существует в природе). Если бы Сильван Шалом объяснил своему русскому коллеге все эти вещи, мировое сообщество признало бы, что справедливость на нашей стороне. И с этого момента любое наше действие, даже самое жесткое, против наших врагов воспринималось бы миром с пониманием, враги наши дрожали бы от страха, и ни один волосок не упал бы больше с головы наших детей.

Увы, Израиль, который не является еврейским государством, Израиль, находящийся в плену у христианского мировосприятия, на это не способен. Ни зенитные ракеты "Хец", ни спутники-шпионы, ни ядерные реакторы в Димоне, ни разделительные заборы не помогут нам охранять жизнь наших детей - детей народа, отказавшегося от Правды.

Невинные граждане

Апрель 2002 г.

Сегодня мы являемся свидетелями выдающегося героизма со стороны наших солдат, как срочной, так и резервистской службы. С этим вопиюще контрастирует постыдное поведение высшего командирского состава и политиков, которые открыто отдают предпочтение жизни врага, пренебрегая жизнью наших солдат.

После убийства моей соседки, матери пяти детей, Тхии Блумберг (да отомстит Всевышний за ее кровь) жители нашего поселка встретились с генералом Ицхаком Эйтаном. Я не хотел идти на эту встречу, но глава местного поселкового совета настойчиво меня пригласил. Генерал прибыл вместе со свитой и после сухого доклада о повседневной деятельности ЦАХАЛа в регионе предложил задавать вопросы.

Как будто заранее договорившись, мои соседи начали задавать генералу только очень конкретные вопросы:

- Почему на этом перекрестке нет блокпоста?

- Почему на этом участке не освещена дорога?

- Почему не усилили патрулирование этого шоссе?

И так далее, и так далее - все о тактике нашей обороны.

На каждый вопрос отвечал один из офицеров штаба; некоторые замечания записывали и обещали исправить или учесть на будущее.

Подошла моя очередь. Я обратился к генералу Эйтану и сказал:

- У меня, на самом деле, нет никаких вопросов или просьб. Тхия была убита возле арабской деревни Азун, оттуда вышел убийца и там же, наверняка, скрылся после содеянного. Есть только один эффективный ответ на арабский террор. Нужно сделать так, чтобы из этой деревни не вышел больше ни один террорист, то есть, чтобы это вражеское образование перестало существовать. Но я знаю, что вы никогда этого не сделаете, потому что у вас нет ни малейшего намерения действительно решить проблему. Поэтому единственное, что мне остается - это пригласить вас к себе на чашку кофе, раз уж вы в наших краях. А других вопросов и просьб у меня нет.

Эйтан, который вначале выглядел равнодушным сфинксом, покраснел от негодования. "Я посетил все поселения Иудеи и Самарии, - гневно воскликнул он, - и со мной никогда так не разговаривали!"

"Что ж, пришло время вам выслушать истину", - ответил я ему.

"У нас есть мораль, - бросил мне генерал. - Мы не стираем деревни с лица земли".

Слова генерала "У нас есть мораль…" заставили меня вскипеть. Признаюсь, что во мне все клокотало от гнева.

"Не говорите мне про мораль, - ответил я. - Эта изуверская мораль, которая у вас есть, убила Тхию и оставила ее дочь навечно прикованной к инвалидному креслу. Эта ваша "мораль" убивает всех нас. Не смейте говорить здесь про мораль!"

Некоторые из присутствующих заерзали на своих стульях, и на этом собрание закончилось. А я вспомнил всю эту историю, когда прочитал на этой неделе слова высоких офицерских чинов, во главе которых был генерал Центрального военного округа Ицхак Эйтан. Там были ужасающие слова о том, что они предпочитают гибель израильских солдат возможным жертвам со стороны"гражданского населения" (то есть со стороны воюющих с нами арабов).

Все время, пока мы будем пленниками такой изуверской морали, пока мы будем игнорировать еврейскую мораль и пользоваться извращенной моралью, которую навязывают нам уничтожавшие нас европейские народы, мы будем приносить в жертву этому Молоху наших детей.

Нужно сказать самым четким образом:

Мы не желаем ничьей смерти. Но в любой войне предпочтительнее гибель тысячи вражеских граждан, чем падение одного волоска с головы нашего солдата. Приказ, подвергающий опасности жизни наших солдат для обеспечения безопасности враждебного населения - это преступление против морали. Над таким приказом развевается черный флаг, и относиться к нему нужно, как к любому незаконному приказу.

Нужно призвать офицеров и солдат не выполнять такой приказ буквально, а воевать с врагом, даже если в войне против нас принимает участие гражданское население. На войне необходимо эффективное уничтожение противника, кем бы он ни был. Пусть каждая еврейская мать знает, что жизнь ее детей важнее, чем жизнь ее врагов!

Мне хотелось бы закончить словами любви и бесконечной благодарности, обращенными к нашим солдатам. Вы - герои, и своими действиями вы вновь и вновь доказываете, что Господь хранит свой народ.

Силы и мужества вам!

Девушки в боевых частях

13 августа 2001 г.

Страшный теракт в пиццерии "Сбарро", взрыв в кафе "Уолл-стрит", обстрелы дорог в Иудее, Самарии и секторе Газы, минометные снаряды в поселениях Гуш-Катифа… Такова печальная хроника минувших недель. И наряду со всем этим, внимание израильтян приковано сейчас еще к одной проблеме: службе девушек в боевых частях. Иностранец этого не поймет. Можно подумать, что израильтянам не хватает других проблем. Но на самом деле, это составляющие одной проблемы, симптомы одной и той же болезни, признаки одной и той же беды.

Вопрос о службе девушек в армии стал камнем преткновения между религиозными и светскими израильтянами с момента возникновения государства. В конце концов было принято решение, в большей или меньшей степени приемлемое для всех. Служба девушек в ЦАХАЛе была организована на той же основе, что и в большинстве других армий мира. Были созданы отдельные части для женщин. Религиозным девушкам была предоставлена возможность получить освобождение от призыва. В то же время, они могли избрать альтернативную - национальную - службу, как более соответствующую их образу жизни.

Компромисс был достигнут, однако в армии сложились весьма и весьма "свободные" отношения между мужчинами и женщинами. ЦАХАЛ всегда давал основания для разговоров на эту тему… Тем не менее, на всех этапах армейской подготовки существовало жесткое разделение между военнослужащими противоположных полов. Это предоставляло хотя бы минимальную защиту тем, кого коробила такая "свобода".

Как-то раз поздно ночью я прибыл на новую базу. Разговаривать было не с кем, и поэтому я бросил спальный мешок на одну из свободных кроватей в комнате офицеров и спустя считанные секунды заснул. Однако, вскоре меня разбудили характерные звуки, доносившиеся из соседнего спального мешка… Рано утром юная солдатка поспешила выпорхнуть наружу и вернуться в комнату девушек. Для людей, знакомых с образом жизни нашей армии, в этой истории нет ничего нового. Но, по крайней мере, все это было проделано украдкой, и я как человек, соблюдающий традиции, мог - хотя бы теоретически - апеллировать к армейским приказам и не допускать подобных сцен в своей комнате. Армия, с моральной точки зрения - пусть и не всегда практически - была на моей стороне. Другое дело, что армейские приказы не основывались на каких-либо моральных принципах, и уж, конечно, не на принципах еврейской культуры. Во всем, что касается раздельной службы мужчин и женщин, наши уставы основывались на примере западных армий (в первую очередь, британской) и мужском шовинизме, процветавшем в боевых частях. Долгое время все мирились c такой нездоровой обстановкой, но сегодня, когда наше общество вступило в эпоху полного переворота моральных ценностей, у нас начались настоящие проблемы.

С некоторого момента в нашем обществе все ценности подверглись ревизии. Добро стало злом, а зло добром. Самым ярким примером этого переворота стало рукопожатие Рабина с Арафатом. Это рукопожатие усадило всех израильтян на скамью подсудимых международного трибунала в Гааге. Как только Израиль признал легитимность борьбы ООП - израильтяне признали, что эта организация освобождает Палестину от еврейских оккупантов. Это рукопожатие, можно сказать, создало палестинский народ. Оно стало признанием того, что Земля Израиля - это родина палестинцев, что эта родина захвачена сионистами-колониалистами, что террористы - не убийцы, а борцы за свободу. Это рукопожатие превратило всех израильтян в военных преступников.

Философия постмодернизма - стирание различий между правым и виноватым, убийцей и его жертвой - стала основой действий преступников, возглавивших процесс подготовки Норвежских соглашений. Чтобы лучше понять происшедшее, стоит уточнить, о борьбе каких сил идет здесь речь. Попросту говоря, мы стали свидетелями поединка жизни и смерти. Добра, морали и жизни с одной стороны, и зла и смерти - с другой.

"Вот, я предложил тебе сегодня жизнь и добро, смерть и зло", - сказано в Торе ("Второзаконие" 30:15).

Есть добро и есть зло, есть жизнь и есть смерть, есть разница между полами, что бы ни утверждали идеологи дикого постмодернизма и доведенного до абсурда феминизма.

Жизнь основана на разделении и разграничении. Жизнь, собственно, возникает в момент деления клетки. До сотворения мира всюду были смерть и смешение. В начале были хаос и тьма над бездной. И тогда Создатель начал отделять тьму от света, воду от тверди, людей от животных. Мужчин он отделил от женщин, евреев - от других народов.

Чтобы поддерживать жизнь, все время требуется энергия разделения, работа по уменьшению энтропии. Каждая хозяйка знает, что естественное положение вещей - это кавардак, и для того, чтобы привести дом в порядок и сделать возможным проживание в нем, нужно приложить немало стараний. Вещества, которые не хранятся раздельно, смешиваются, и для того, чтобы отделить их друг от друга, вновь нужна энергия. Культура - это всегда разделение и ограничение, предпринятое человеком, чтобы выделиться из природного и животного мира. Хаос и стирание граней, языческий соблазн тянут мир назад в бездну, к смерти культуры.

Люди, завороженные силой смерти, всегда пытаются выдать себя за поборников просвещения и красоты, всегда утверждают, что борются за свет и порядок.

Один из тех, кто наиболее активно провозглашает себя "поборником прогресса и просвещения" - это председатель Верховного суда Аарон Барак.

Как-то ему задали вопрос: "Зачем вам надо было провозглашать двух мужчин семьей?". Ведь если одному из участников гомосексуальной пары и в самом деле полагались компенсации, это можно было оформить на основе обычного договора, не вмешивая в это понятие "семья". Но Аарон Барак, как и всякий диктатор, не счел нужным объяснять свои действия. Он, может быть, и сам не понимает, какие силы руководят им. Но на самом деле Барак использует свои диктаторские замашки для того, чтобы ускорить процесс стирания нравственных ценностей, различий между полами, национальной идентификации. Этот путь ведет к исчезновению различий, к хаосу и смерти цивилизации.

Не так давно Верховный суд удовлетворил апелляцию, поданную солдаткой, пожелавшей стать летчицей. После этого армия стала постепенно открывать для женщин возможность служить также и в боевых частях. Само по себе это не плохо, проблема в том, что армия, как любая бюрократическая организация, слишком долго сопротивлялась нововведениям, а под общественным давлением провела реформу самым бездумным и самым разрушительным для себя способом: в армии отменили отдельные части для женщин. Для солдат, соблюдающих традицию, это чревато нарушением правил еврейского образа жизни, и есть опасность, что они перестанут стремиться в ЦАХАЛ. На примере иностранных армий уже доказано, что смешанная служба мужчин и женщин в боевых частях наносит тяжкий ущерб оперативным возможностям подразделений. Но кого все это волнует! Пусть пропадает ЦАХАЛ, пусть рушится государство - главное настоять на своем постмодернистском идеале всеобщего смешения и хаоса!

А где же в этой истории раввины?

У ультраортодоксальных раввинов нет никакой проблемы. Их пессимистические прогнозы в отношении светского еврейского государства оказались совершенно верными, и сейчас они могут с деланным сожалением развести руками и продолжить наблюдать за тем, как сионизм изживает сам себя. В результате катастрофа разразится над всеми евреями, но ультраортодоксы и уроки истории - понятия несовместимые.

А что же раввины-сионисты, раввины военных ешив и МАФДАЛа, где в этой ситуации они? Они скованы железобетонными догмами превратно понятого сионизма. Их любовь к государству переходит в его прямое обожествление, и это мешает им вмешиваться в вопросы социального устройства. Они пытаются ограничиться только узкорелигиозными вопросами и не осмеливаются настаивать на национальном характере нашего государства. Такое самоуничижение не позволяет им понять и осмыслить процесс тотального разрушения, идущий в нашей стране. Доводы, которые они приводят против службы девушек в боевых частях, вызывают чувство неловкости. Журналисты - любители "клубнички" - просто счастливы, когда очередной раввин, запинаясь, начинает говорить о том, что девушки могут помешать его солдатам сосредоточиться на выполнении боевых задач. "Ага - веселятся журналисты, - значит, только секс у вас на уме. Вот доказательство того, что ваше разделение на самом деле мешает жить. Значит, разделение - это смерть, а хаос - это жизнь. А если вам трудно с девушками в боевых частях, придумайте какое-нибудь галахическое решение этой проблемы. Например, продавайте девушек, как квасное, на Песах. Подождите еще немного, а там, глядишь, придет Машиах и превратит это реальное государство, в котором заправляет Аарон Барак и компания, в ваше государство геулы [49]".

* * *

Сегодня дискуссии о том, как совместить еврейскую традицию и современную жизнь, ведутся исключительно между религиозными. Вместо того, чтобы прямо участвовать в социальном строительстве, религиозные превратились в государственных чиновников, надзирающих исключительно за соблюдением шаббата и кашрута. А тем временем Аарон Барак меняет основы нашего государства, как ему вздумается, не затрагивая лишь шаббат и кашрут. В этой ситуации его разрушительному постмодернизму никто не противостоит, и он чувствует себя прекрасно. В нашей армии едят исключительно кошерную пищу. Суббота соблюдается в приказном порядке. Все довольны - ультраортодоксальные раввины, сионистские раввины, правые и левые. И некому защитить от надвигающегося хаоса национальные основы нашего государства, некому увести нас с пути, ведущего к катастрофе.

Водоносы и трупохваты…

13 мая 2004 г.

Отключить им воду и электричество, пока не вернут тела погибших солдат! Это предложил Биньямин Нетаниягу на заседании правительства, когда пытались найти пути выхода из трудной ситуации в Зейтоне[50].

Как странно! Никому не пришло в голову предложить отключить пособникам террора воду и электричество, чтобы они добровольно сдали все оружие и боеприпасы, находящиеся в их распоряжении. Ни один министр не счел возможным отключить им воду и электричество, чтобы предотвратить необходимость ввода войск ЦАХАЛа и опасных боевых действий в застроенной местности.

Но отключить воду и электричество, чтобы получить обратно куски тел погибших солдат - это уже можно хотя бы произнести…

Кто знает - может быть, это как раз экзамен, который мы должны сейчас пройти. Вы не можете действовать согласно еврейским ценностям против врага в образе "мирного арабского населения", вы готовы жертвовать жизнью еврейских солдат, только чтобы сохранить "христианский" характер войны, закрывая глаза на то, что с вами воюют "мусульманскими" способами, и на то, к каким последствиям приведет ваш "гуманизм" - что ж, получите эти последствия уже сейчас…

Произошло два ужасных события, и как следствие, мы оказались вынуждены проникнуть глубоко в арабскую Газу в поисках частей тел наших солдат. Две такие страшные потери, одна за другой. Эти два взрыва до ужаса наглядно продемонстрировали нам, в какой степени перепутаны наши ценности. Жизнь еврея для нас менее важна, чем жизнь врага - если, конечно, враг играет по "христианским" законам, то есть кажется более "слабым": женщина, ребенок, старик, безоружный… А с другой стороны - необычайно высокое, и заслуживающее всяческого поощрения, уважение к павшим еврейским солдатам, до того, что жизнь других солдат подвергается опасности, чтобы найти их тела. Но ведь это полное сумасшествие! Мы чувствуем себя вправе отключить им электричество только тогда, когда мы мертвы, когда мы разорваны на мелкие кусочки. Мы правы только тогда, когда мы убиты. Мы предпочитаем быть убитыми, а не живыми! Мы переплюнули самих христиан!

Почему наши солдаты вошли в район Зейтон? Почему оружейные заводы ХАМАСа не были взорваны с воздуха? Очень просто - эти оружейные заводы расположены в подвалах жилых домов. Над ними живут женщины, дети - те самые "безобидные мирные граждане", которых ни в коем случае нельзя взрывать или отключать им электричество и воду. Их нельзя обижать, согласно христианской системе ценностей.

А почему назавтра взорвались еще пять солдат на египетской границе? Они пытались предотвратить переправку оружия из Египта. Египтяне дают возможность оружию свободно перетекать в Израиль, а Израиль не может отплатить им как следует, так как Израиль должен постоянно поддерживать иллюзию мира. Глава правительства превзошел себя, когда поблагодарил египетскую сторону, главных виновников происшедшего, за помощь в собирании кусков тел погибших…

Так зачем же жертвовать жизнью солдат ради иллюзии мира? Если хорошенько покопаться в этом феномене, мы обнаружим, что и в этом случае еврей пытается убежать от самого себя.

Мы являемся свидетелями классического примера путаницы ценностей, из которой не видят выхода наши лидеры. На самом деле они просто порабощены христианской культурой, действуют в духе теоретических положений христианства.

Настоящее еврейское руководство, пути которого определяет еврейская система ценностей, не нуждается в картинках из фильмов ужаса, чтобы оправдать тот или иной свой шаг. Такому руководству понятно, кто в этой истории - положительный персонаж, а кто - отрицательный. Оно не будет сомневаться в том, кто прав и какое действие справедливо. Оно готово отстаивать свою правду перед западной христианской культурой, которая, несомненно, будет критиковать действия такого руководства - отстаивать, осознавая извращенность предъявляемых нам моральных требований.

Еврейское руководство исходит из реальности. Оно понимает, что мы воюем, а не играем в "казаки-разбойники". И действует оно соответственно: перекрывает врагу инфраструктуру, уничтожает его и изгоняет остатки враждебных элементов из пределов страны.

"Мы не собираемся действовать противозаконно! - объяснил командир дислоцированной в Газе дивизии после убийства семьи Хатуэль. - БАГАЦ, который запрещает нам разрушать дома, хранит наш моральный уровень!" Вот еще один пример - честный, но совершенно запутавшийся офицер, готовый подвергать опасности свою жизнь и жизнь своих солдат ради Молоха искаженной системы ценностей.

Если границы разрешенного и запрещенного будет по-прежнему определять величина ужаса, показываемого экранами наших телевизоров, а не разумная оценка, базирующаяся на настоящей еврейской морали, то ЦАХАЛ продолжит без всякого проку подвергать опасности жизнь наших детей, а израильские граждане по обе стороны "зеленой черты" будут по-прежнему испытывать на себе смертельные стрелы Осло.

"Революция в мозгах", которая приведет к власти настоящее еврейское руководство, в первую очередь столкнется с христианским моральным кодексом, который мы ошибочно провозгласили своим и который нас пожирает. Мы поставили сами себя между молотом и наковальней. Убийственный мусульманский молот бьет по нам без всякого милосердия, и мы могли бы с легкостью с ним справиться, если бы не удерживали сами себя на наковальне ложно понятой христианской морали. Вырваться из этой смертельной западни можно, только поняв, кто мы, и опершись на неколебимый оплот нашей, еврейской системы ценностей.

Левые доносчики и суд в Гааге - причины и следствия

25 августа 2002 г.

Что же это произошло с "мирным лагерем" - "Гуш Шалом"? Какая нелегкая понесла их ябедничать на офицеров ЦАХАЛа международному суду в Гааге? Зачем втягивать их на нашу голову в израильские дела? Им что, нечего делать, кроме как расписываться в собственном предательстве?

В том, что произошло, есть два элемента.

Первый - это древняя еврейская душевная болезнь. Явление, называемое "мойсер" (предатель, доносчик) - еврей, спешащий донести на своего собрата нееврейским властям - далеко не ново. Оно зафиксировано еще в Египте, когда еврей, который ударил своего товарища, побежал доносить на упрекнувшего его Моисея, что Моисей убил египтянина. Ярким продолжением этого явления стала "евсекция", работавшая под руководством НКВД. А сегодня мы видим это в действиях главы "Гуш Шалом" Ури Авнери и ему подобных. Отождествление себя с врагом, стыд от осознания себя евреем, ощущение необходимости убедить неевреев в своей лояльности ("я в порядке, я не такой, как тот, другой еврей, которого я ненавижу так же, как и вы"), все эти симптомы - не новая вещь в еврейской истории. Сейчас вирус этой болезни бурно развивается в мозгу последователей Ури Авнери (предпочитающего, кстати, свое немецкое имя - Гельмут) и других ненавистников своего народа. И так велик этот автоантисемитизм, что им совершенно не важно, какие чувства испытывает к ним общественность, когда они специально выясняют имена пилотов, взорвавших террористов, и передают эти имена в иностранные судебные инстанции, а именно, в суд над военными преступниками в Гааге.

Но в их идиотизме есть логика, и ее необходимо понять и разоблачить. Потому что если мы этого не сделаем, то это "логичное сумасшествие" может стать очень заразным (как демонстрирует нам опыт ословских соглашений). Иными словами, если мы сейчас не проанализируем эту идею "Гуш Шалом", то ее логичность может покорить широкие круги народных масс, и в один прекрасный момент толпа вытащит офицеров ЦАХАЛа из их домов и бросит в "черные воронки" ООН. Звучит дико? А вспомните, как плясала толпа вокруг "золотого теленка" Осло, как восторженно встречали Арафата и с какой радостью отдавали этой банде разбойников груды оружия и боеприпасов?

Что же за логика стоит за этим предательством?

На самом деле, поведение предателей из "Гуш Шалом" очень осмысленно, в нем гораздо больше смысла, чем в политике правительства.

Глава правительства неоднократно провозглашал о своем желании создать палестинское государство. С того момента, как Центр Ликуда преподал Шарону урок патриотизма, глава правительства остерегается повторять это явно, но, несомненно, продолжает лелеять эту идею. "Палестинцы имеют право жить на своей земле" - так говорит сегодня глава правительства. Смысл этих слов в том, что, согласно официальной политике Израиля, правда на стороне арабов (называемых "палестинцами"), а Израиль - это воры и бандиты. Логика очень проста: если Израиль во всеуслышание устами своего главы правительства признает, что самое сердце Эрец Исраэль - это арабская земля, то значит мы, израильтяне, воруем у арабов их землю все то время, пока мы на ней находимся.

Мы, израильтяне, извиняемся и объясняем, что у нас нет выхода, что мы немедленно уберемся, как только нам дадут немного спокойствия, мы просим только " безопасного убежища"! Но это не вопрос безопасности, это вопрос, на чьей стороне правда. Земля принадлежит арабам, а мы ее занимаем, значит, они правы, а мы грабители. Все так просто.

Представители "мирных" движений все последние годы утверждают, что террористы - это вовсе не террористы, а борцы за свободу! За этим их утверждением стоит все та же самоненавистническая логика. "Я не согласен с образом их действий, - объясняет такой еврейчик, - но нужно понять, что речь тут идет о народе, который сражается за свою свободу, и нет разницы между ним и еврейским подпольем времен борьбы с британскими властями".

Так кто же, на самом деле, террорист и кто - борец за свободу? Кто - доблестный солдат и кто - военный преступник?!

Когда обычный человек слышит сравнение между бойцом ЭЦЕЛя и террористом, он начинает негодовать: "Как можно сравнивать! Те специально остерегались убивать женщин и детей, а эти не делают никакого различия..."

Действительно, арабские террористы, как злобные амалекитяне, нападают на слабых и беззащитных; но это все-таки не аргумент против тезиса "еврейчиков" - ведь и они, как вы помните, не одобряют образ действий террористов, но считают террор чисто технической проблемой. Качественной же разницы между борцом за свободу, ограничивающим себя убийством вооруженных мужчин, и борцом за свободу, не ставящим себе ограничений, они не видят. И они правы, эти "еврейчики", они на самом деле правы! Настоящая разница между борцом за свободу и террористом может быть определена только на основании одного критерия, и этот критерий - справедливость. Тот, кто воюет за правое дело - это борец за свободу. Тот, кто воюет из других соображений - это террорист.

Немецкий солдат в армии рейха был террористом, даже если ему лично не доводилось уничтожать население захваченных территорий. А израильский пилот - мужественный праведник, даже если он сбросил бомбу на бандита и всех его домочадцев. Боец ЭЦЕЛя - борец за свободу, даже если бы он убивал женщин и детей; арабский самоубийца - террорист, даже если бы его жертвами были только солдаты.

Важна не техника, важна суть. Только справедливость дела, ради которого ты воюешь, определяет, являешься ли ты военным преступником или героем. И когда твой глава правительства признает, что правда на стороне врага - он автоматически превращает всех служащих ЦАХАЛа, включая даже секретарш, в военных преступников.

Вот какая логика скрывается за требованием "Гуш Шалом" судить офицеров ЦАХАЛа. Сейчас, когда мы ее поняли, мы знаем, как ей противостоять. Нужно создать Международный суд над военными преступниками - в Иерусалиме. Ведь ясно, что основа правосудия - это система ценностей, и чтобы не быть судимыми гаагским судом по его, чуждым нам, меркам, нужно провозгласить свои принципы и собраться под нашими знаменами, на которых - Иерусалим.

"Ведь из Сиона выйдет Закон, и слово Господа - из Иерусалима" (см. Ишаягу 2:3).

И спасибо нашим ябедам-"еврейчикам", которые подтолкнули меня прояснить для себя этот вопрос и написать об этом.

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 2. Настоящее

Судебная мораль

От Федермана к Тапуаху, к Гааге и обратно

21 января 2004 г.

Тихо сидит в своей камере отбывающий административное заключение Ноам Федерман. Обвинение не предъявлено, суда ожидать не приходится (заключение-то административное!), все по закону.

В новую синагогу возле деревни Тапуах месяц назад торжественно внесли свиток Торы. Был большой праздник. Сейчас синагога разрушена. Кто ее разрушил? Террористы?! Нет. Силы ЦАХАЛа. Вокруг во множестве разбросаны незаконные арабские постройки. Им ничего не угрожает - закон есть закон.

Вот и в Гааге в Международном суде над военными преступниками приступают служители закона к своему нелегкому повседневному труду. Сейчас под их прицелом - офицеры ЦАХАЛа (того самого, чей бульдозер разрушил синагогу в Тапуахе). Глава израильского правительства, Ариэль Шарон, пока избежал обвинения в военных преступлениях. Пока. Но инициаторы "разделительного забора" - то есть, "умеренные" левые, а с ними и все государство, которым овладело это "заборное" сумасшествие - все сейчас стоят перед судом. "Закон есть закон, - объясняет государственная прокуратура. - Ничем не можем вам помочь".

"Как вы относитесь к понятию "власть закона"?" - спросила меня корреспондентка газеты "Гаарец" Лили Галили.

"Словосочетание "власть закона" вызывает у меня отвращение, - ответил я. - Это понятие из лексикона тоталитарного, диктаторского режима. Я - за власть справедливости".

Мелкий преступник действует противозаконно.

Преступник средней руки закон обходит.

А преступник государственного масштаба действует при помощи закона.

Но тот, кто выбирает путь преступления при помощи закона, тот, кто разрушает синагогу - единственное еврейское строение в округе среди тысяч незаконных арабских построек, тот, кто так поступает, тем самым декларирует, что он верит в справедливость силы, а не в силу справедливости. Кто силен - тот и прав.

Израиль сейчас пытается добиться согласия Америки в том, что у Международного суда в Гааге нет достаточных полномочий. Может быть, Америка и бросит нам эту кость. И под прикрытием Америки мы будем ощущать себя "сильными" еще несколько дней. А может, Америка и не согласится. Понятно одно: культивированием "права силы" относительно борцов за справедливость в своей среде Израиль совершенно обезоружил себя перед носителями "права силы" извне. И лишь вопрос времени, когда нас всех усадят на скамью подсудимых Международного суда над военными преступниками. Какое решение там будет принято - это и вовсе не вопрос, понятно и так. Принцип установили мы сами. Они будут вести себя с нами в точности по установленному нами закону - по праву силы. Точно так, как мы вели себя относительно Федермана, относительно поселенцев.

Но мы все-таки победим.

Мы победим, потому что где-нибудь в темном углу, в какой-нибудь камере (Федермана, Полларда…), в разрушенном "караване" на какой-нибудь одинокой возвышенности в Самарии сидят отдельные люди, которых мучают и унижают. Их братья решили их раздавить. Но именно они хранят для нас то оружие, которого сильнее нет - они, удерживающие справедливость. И во имя этой справедливости мы победим.

Что нам делать с прогнившей судебной системой?

11 ноября 2001 г.

Постепенно становится общеизвестным тот факт, что существующая судебная система во главе с Аароном Бараком полностью прогнила и морально разложилась. Если в начале "ословского" периода опросы общественного мнения показывали, что большинство жителей страны полагаются на судебную систему и выражают ей доверие, то сегодня, по опросам, большинство граждан считает, что решения БАГАЦа - не что иное, как продолжение политической борьбы другими средствами, и примерно треть жителей страны видят в самих судьях людей непорядочных, даже в личном плане.

Как дошла судебная система до такого печального состояния - это отдельная тема для обсуждения, и чем скорее ее начнут обсуждать, тем лучше. Скажем лишь, что, скорее всего, при таком обсуждении судебная машина и израильские левые, на страже которых она стоит, обвинят во всем само общество - оно, мол, почему-то не желает нам верить. И добавят: уж не правое ли подстрекательство тому причиной?

В чем антидемократичность израильской судебной системы?

Во многих странах безнравственность в правительственной среде - известное явление, почти непредотвратимое, что-то вроде сорняка, который обязательно прорастает на грядке с культурными растениями. Но коррупция в израильском судопроизводстве - явление совершенно иного порядка, чем отдельные нарушения закона высокими государственными чиновниками в демократических странах.

Здесь речь не идет о том или ином конкретном судье, который проштрафился. Напротив, скорее всего, большинство судей сами по себе люди неплохие. Также мы не обсуждаем неполадки в системе управления, исправив которые можно вернуть судопроизводство в правильное русло.

Речь идет о нарушении демократических принципов: система, имеющая ярко выраженную политическую ориентацию, система, которая обслуживает взгляды определенной группы людей, выдает себя за объективный государственный орган "вершащий справедливость". Вместо того, чтобы исполнять свои прямые обязанности - доискиваться истины, чтобы вершить справедливость объективно, наша судебная система открыто действует противоположным образом: закрывает глаза на истину, чтобы навязать свою политическую доктрину широкой общественности.

Вот список антидемократических решений, подтверждающих это тяжкое обвинение:

- Запрет антирабиновского митинга на горе Герцля;

- Запрет церемонии почтения памяти рава Кахане (благословенна память праведника);

- Глумление над Давидом Шарбитом, пытавшимся защищать свою жизнь;

- Издевательская шутка в виде отчета правительственной комиссии по расследованию пропажи йеменских детей (комиссии, которую возглавлял глава Верховного Суда);

- Отклонение апелляции Ноама Федермана о недопущении Аарона Барака к участию в обсуждении назначения его родственника - и т.д., и т.п.

Это всего лишь несколько примеров из богатого выбора за одну неделю.

Антидемократическая система, которая сама себя выбирает и сама определяет круг своих полномочий, которая не принимает никакой критики, которая считает себя выше тех, кого избрал народ, и отменяет принятые Кнессетом законы - такая система провоцирует аморальность также в личном поведении. Яркий пример этому - требование судей получать добавку к зарплате больше чем 2000 шекелей каждый месяц на разговоры по сотовым телефонам. Как видно, судьи в Израиле проводят большую часть своего времени в полевых условиях, где борются за общественную справедливость при помощи только лишь сотовых телефонов. Естественно, требование судей будет удовлетворено - кто посмеет стать на пути перед такой силой? Другой пример - деньги, которые заработал Аарон Барак изготовлением и продажей своих учебников. Излишне говорить о том, что глава Верховного суда предназначен для того, чтобы судить, за что и получает отличную зарплату. Любая уважающая себя коммерческая фирма поспешила бы выгнать с работы директора, не успевающего сделать свою основную работу, но тратящего свое время на посторонний дополнительный заработок[51].

Так что же делать?

Простейшим ответом в демократическом государстве было бы широкое освещение данных фактов. При этом предполагается, что при демократии реальная сила - в руках граждан, и для решения проблемы достаточно сделать происходящее достоянием гласности. Поэтому альтернативные СМИ, принадлежащие правым - газеты "Макор Ришон", "ха-Цофе", радио "7-й канал", религиозные радиостанции и т.д. - делают очень важное дело. Несмотря на отсутствие критики судебной системы в официальной прессе, альтернативной прессе уже удалось существенно изменить представление общества о судебной системе.

Однако в нынешнем Израиле этого явно недостаточно потому, что в Израиле нет демократии. Аарон Барак со своими друзьями-судьями, которых он выпестовал по своему образу и подобию и способствовал их назначению, фактически подавили все демократические институты власти и забрали себе абсолютную власть над государством и его институтами. Они не боятся огласки, у них нет никаких проблем с утратой доверия общества. Ноам Федерман и другие продолжат подавать апелляции, журналисты газеты "Макор ришон" Хани Луз и Калман Либскин - публиковать свои отчеты, а поезд судебной коррупции продолжает мчаться вперед без помех и давить на своем пути все, что не соответствует их политическим взглядам.

Что осталось еще кроме огласки?

Видимо, единственное, что еще осталось в рамках демократии - это бойкот.

То есть, нужно в любом важном случае (не в таком, как штраф за неправильную стоянку или конфликт с соседями, а в таком, как приведенные выше примеры) выражать свое недоверие системе и признавать за ней только право силы, но ни в коем случае не моральное право судить.

На самом деле нет неважных судов, и было бы хорошо постоянно заявлять об утрате доверия к системе и о бойкоте ее даже в связи с дорожно-транспортными происшествиями. Просто трудно ожидать от обычного человека, который надеется решить чисто техническую проблему, что он подвергнет себя опасности политического обвинения и заявит, что не собирается добиваться судебной защиты.

Судебная система держится на доверии общества и находится в прямой зависимости от нее. Когда подсудимый оказывается в зале суда, можно сколько угодно говорить о недостатке справедливости, но с того момента, как вы начали убеждать судей в своей правоте, вы фактически возлагаете свои надежды на защиту судебной системы. С этого момента все претензии к ним теряют смысл. Если вы не верите, что кот будет охранять сметану, не кладите ее перед ним. Если положили сметану - значит, вы ему доверяете. Тем более, если сметана - ты сам!

Идеальным вариантом было бы ненасильственное гражданское неповиновение. Это не разрушило бы судебную систему - наоборот, это вернуло бы ее к демократии.

Как это делается? Когда гражданин предстает перед судом, он заявляет следующее: "У меня нет никакого доверия к израильской судебной системе. Я, правда, пришел сюда сам, но сделал это из-за физической угрозы, исходящей от системы. У меня нет намерения защищаться, потому что мне ясно, что происходящее, кажущееся справедливым судом, не будет таким на самом деле. За отсутствием выбора я буду сидеть здесь и предоставлю вам играть в заранее известную игру, но не приму в ней участия".

Лично я поступаю так уже год. Я вел себя так, когда меня судили за попытку помолиться на Храмовой Горе. Сейчас мне ясно из моего опыта, что это единственный путь добиться успеха, и я знаю еще людей, которые ведут себя подобным образом. Придется прекратить и попытки обращаться с обжалованием в суды, вроде апелляции Федермана. Этими жалобами мы, может быть, действуем на нервы "уважаемому суду", но суть этих апелляций - это признание суда и его решений.

Чем больше людей будут так себя вести, тем быстрее потеряет смысл судебная диктатура в Израиле. Мне ясно, что это обойдется дорого, и искушение ограничиться использованием одной лишь гласности очень велико. Но мы должны помнить, что, как правило, решение суда будет против нас. Нет смысла кричать о неоправданном доверии. Тем, кто верен Земле Израиля, следует признать, что так же, как мы не можем полагаться на армию и полицию, которые не справляются с арабским террором, так же нам не на кого полагаться и в судопроизводстве. Нельзя бороться с армией, полицией и судебной системой, потому что в данный момент других армий и полиций у нас нет! Мы еще надеемся на исправление этих структур - но нельзя создавать иллюзию, будто бы они исправно действуют, когда они изменили своим задачам.

И чем больше будет бойкотирующих судебную систему, тем быстрее можно будет надеяться на ее исправление и воплощение нашей молитвы: "верни нам наших справедливых судей, как в прежние дни".

Цвики

20 декабря 2004 г.

Ефим Корецкий сам не понимал, как остался в живых. Часть бригады "Голани" с двадцатью четырьмя бронетранспортерами и тремя танками начала карабкаться на холм Пахар - это был бой за освобождение Голанских высот. Те счастливчики, которым удалось добраться до цели, бросились в бой. Они дрались, как львы, на открытой местности, против отборных войск окопавшегося как следует противника. 14 медалей и два ордена было вручено за этот бой. Мало кто из его участников остался в живых… Но удача недолго улыбалась Ефиму. Сразу после окончания Шестидневной войны патрульный джип Ефима подорвался на мине. Сам Ефим получил тяжелые ранения. Но он не сломался. Несмотря на тяжелую инвалидность, он отказался от денежной помощи, положенной ему от Министерства безопасности: "Государство ничего мне не должно", - объяснил он. Больше года он провел в больнице. Сразу после выписки начал работать, создал прекрасную семью и продолжил собственными силами свой бесконечный бой - бой за каждый прожитый день. Прошли годы. С возрастом старые раны все больше дают себя знать. На сегодняшний день Ефим может передвигаться только по дому, и каждое движение сопровождается адской болью, воскрешающей в памяти тот страшный бой…

Каждый шаббат я иду навещать Ефима. В противовес адским болям и кошмарам из прошлого на горизонте Ефима появился луч света. Девять лет назад был призван в армию его сын - Цвики. Весь сионистский жар, всю свою веру в государство и ЦАХАЛ Ефим передал сыну. Этот Цвики - настоящий чертенок. Прилежный и талантливый на удивленье, Цвики приятно поражал всех, с кем он соприкасался. С легкостью окончил офицерские курсы, пошел вверх по служебной лестнице, коллекционируя почетные грамоты и благодарности. Будучи младшим офицером, занимал должности, на которые обычно назначают офицеров гораздо старше по званию. Все, за что он брался, получалось, и отлично. Он был лидером, и его любили как командиры, так и подчиненные. Цвики видел в армии свое будущее. Он остался на сверхсрочную службу и около двух лет назад должен был пройти соответствующие курсы. Для Ефима видеть Цвики было лучшей наградой за все, что он перенес…

Но для государства Израиль Цвики оказался слишком хорош. Слишком…

На выходной командир батальона уехал в отпуск, оставив Цвики своим заместителем. Цвики объезжал позиции на одиноком джипе, когда неожиданно ему поступило сообщение: в деревне Назлат Зид организуется выезд машины, начиненной взрывчаткой, в сторону Хадеры. Это было в период крупных терактов. Расстояние от деревни до кровавой цели невелико, нет времени и нет возможности подтянуть дополнительные силы. Только Цвики, его водитель и еще один солдат в силах остановить сейчас адскую машину, готовую выехать на Хадеру. Цвики не думал дважды. Его джип уже летел в сторону деревни.

Шаббат. Во всей округе - никого, кроме жителей деревни. Если так, почему дорогу джипу преграждает толпа, загораживая проезд к деревне? Напрашивается вывод - это не "спонтанная" демонстрация (демонстрировать некому), а отвлекающий маневр террористов, придуманный для того, чтобы дать возможность машине с взрывчаткой беспрепятственно выехать к цели. Цвики выходит из джипа и призывает собравшихся разойтись. Разумеется, никто не обращает на него внимания. Он стреляет в воздух, это тоже никого из собравшихся особенно не впечатляет. Время дорого, и Цвики использует метод, весьма распространенный в то время - выстрел в стену напротив. Он направляет оружие, прицеливается и стреляет в кирпичную стену ближайшего дома. Цвики запомнил даже облачко пыли, поднявшееся от места попадания пули в стену. На этот раз толпа расходится, и Цвики поспешно прочесывает деревню. Машины с взрывчаткой там уже не было, но она, слава Богу, была задержана в ближайшей деревне. Когда Цвики покидал деревню, он заметил группу людей. Местные жители указали ему на раненого в машине - в грузовике, поврежденном попаданием пули. Цвики помог гражданам, как мог, и доставил машину с пострадавшим к ближайшему медицинскому пункту.

Под давлением организации "Бэцелем" Цвики предстал перед судом по обвинению в убийстве мирного жителя.

Обвиняющая сторона не располагала никакими серьезными доказательствами. Тело убитого к этому моменту уже давно было захоронено, и не было никаких свидетельств того, что погибший скончался от пулевого ранения. Стоит отметить, что среди арабов довольно часто бывают кровавые разборки, в которых доходит и до убийства, а тела убитых используются в целях антиизраильской пропаганды. Но военный суд не допускает таких предположений, особенно если учесть, что левый антиизраильский БАГАЦ априори на стороне обвинения в подобной ситуации. В качестве "вещественного доказательства" на суде фигурировало окно машины с выбитым стеклом. Этого оказалось достаточно, чтобы признать Цвики виновным в убийстве, хотя пуля из оружия, бывшего в его распоряжении, оставляет в стекле круглое отверстие, а не разбивает стекло. Цвики просил дать ему возможность посетить эту деревню и показать следователю место попадания его пули в стену - ему было отказано.

Два тяжелых года прошли для Цвики и его родителей. Все сбережения ушли на адвокатов и обжалования решения суда. Ничего не помогло. Последняя просьба о помиловании, адресованная начальнику генштаба, и та была отвергнута. Цвики был лишен всех воинских званий, обещанные ему курсы были отменены, и 21 декабря за ним захлопнулись ворота военной тюрьмы. Там он будет отбывать полученный им полугодовой срок. Такова награда, которой государство Израиль "поощрило" самоотверженного солдата и талантливого офицера, отдавшего израильской армии девять лучших лет своей жизни - лет, в которые человек закладывает основы своего будущего. За геройство в тот день, когда он выступил один против разъяренной толпы, против террористов, замышлявших кровавый теракт в Хадере, государство должно было наградить Цвики минимум почетной грамотой. Но в свете перевернутых ценностей израильского мировосприятия это оказалось вовсе не героизмом… Цвики, прекрасный офицер с кипой на голове, житель Карней Шомрон, стал той самой жертвой, которую ждала система.

Я уже много лет навещаю Ефима каждый шаббат. Последние два года я видел, как этот удар все больше и больше повергает его в отчаяние. Он был не в состоянии понять, как государство, в которое он так верил и которому отдал все, способно на такое…

Я пробовал объяснить Ефиму, что это не наше государство. Кто-то украл у нас государство, и в один прекрасный день оно еще освободится из плена. Но Ефим не был готов слушать такие речи. Он все больше и больше погружался в депрессию.

На протяжении всей этой истории я не решался предать ее огласке. Цвики был в руках тех, для кого мое имя - как красный платок для разъяренного быка. Мне не хотелось, чтобы стало известно о нашей дружбе. Но теперь все закончено. Цвики за решеткой, а Ефим разбит духовно еще больше, чем физически.

Этот человек с раздробленными костями, этот человек, живущий на обезболивающих лекарствах, терпящий такие мучения, которые давно доконали бы другого - этот человек начинает завтра демонстрацию одиночки напротив ворот Генштаба в Тель-Авиве. В дождь и в холод он намерен сидеть там, и я опасаюсь самого худшего.

А Цвики?

К счастью, то, что его отец принять не готов, Цвики начинает понимать. "Ты должен подать жалобу в БАГАЦ!" - пытался убедить его один из адвокатов. Но Цвики уже понял, что стал жертвой не злонамеренности конкретных судей, а преступности самой системы. "Для чего? - спросил Цвики. - Чтобы еще через два года оказаться с еще большими долгами и в таком же положении?"

Через 6 месяцев Цвики выйдет из тюрьмы. С его талантами и трудолюбием он с легкостью преуспеет в любой деятельности, за которую решит взяться. "Через два года, - сказал я Ефиму, - через два года ты и Малка скажете спасибо тому суду, который признал Цвики виновным. Вы будете благодарить главнокомандующего и других беспринципных офицеров, которые в трудную минуту отвернулись от вашего сына. Ведь без них Цвики остался бы в армии и не реализовал бы и малой доли своих возможностей".

Мы еще освободим государство из плена ложных идеологий. И тогда ему понадобятся такие люди, как Цвики. Еврейское государство еще скажет им "спасибо", когда освободится из плена.

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 2. Настоящее

Как победить?

Как победить в этой войне?

7 апреля 2002 г.

Чтобы победить в этой войне, нужно совершить то, что вернет нас к нашей правде. Речь идет о трех простых акциях, не требующих большого вложения сил: уничтожить Арафата, вернуться на Храмовую гору и привлечь к суду виновников соглашения Осло.

Наши мечты реализуются, а мы - в тяжелейшем положении. Все, что мы требуем, мы получаем, но, несмотря на это, ситуация все ухудшается.

Хотели "правого" главу правительства - получили Шарона. Хотели, чтобы ЦАХАЛ вошел на территорию палестинской автономии - ЦАХАЛ вошел. Требовали собрать оружие - его собирают. Требовали задержать определенных людей - это делают. Мы говорили, что нужно расширить правое крыло в правительстве - и вот уже в него входит МАФДАЛЬ, а вслед за ним вернутся и другие правые партии. Требовали убрать Арафата - вполне возможно, что в процессе следующей военной операции Арафата отправят в почетное изгнание куда-нибудь в Париж, или в одно из арабских государств. Одним словом, процессы протекают в согласии с надеждами большинства членов Ликуда и национального лагеря, но, несмотря на это, положение Израиля ухудшается день ото дня. Террор усиливается, международное давление растет, джинн антисемитизма явно вышел из бутылки, экономика разваливается, у народа подавленное настроение, а левые, как водится, пляшут на крови и чувствуют себя хозяевами положения.

Если наши требования выполняются, а положение не улучшается - может быть, мы требуем не то, что нужно?!

На самом деле, победа в "войне за Храмовую гору" (так назыаемая "интифада Аль-Акса") не зависит ни от какой военной акции. Мощная военная сила, которую мы выставили против арафатовцев, в этой войне не имеет смысла. Война ведется на других фронтах, по другим правилам, и у нее другие цели.

Основа антагонизма между Израилем и другими народами - это "война за Храмовую гору", вопрос, кому принадлежит эта земля. Это не просто война за территорию. Это война за истину, и победит в ней тот, кто поверит в свою правоту. На данный момент Израиль совершенно отказался от своей правоты и доказал своими действиями, что признает правоту противника.

Чтобы победить в этой войне, нужно совершить некоторые действия, смысл которых - возвращение к нашей правде. Речь идет о трех простых акциях, почти не требующих приложения сил: уничтожить Арафата, вернуться на Храмовую гору и привлечь к суду виновников соглашений Осло.

Эти три действия оставят без ветра паруса врага и принесут нам полную победу. А без них любой военный удар, каким бы тяжелым он ни был, приведет в средней и далекой перспективе к полному поражению.

Уничтожить Арафата необходимо, так как он - символ борьбы арабов за Эрец Исраэль. Это не руководитель соседнего государства, с которым у нас есть территориальные споры. Он претендует на полное владение нашей Родиной. Согласиться с неприкосновенностью Арафата значит согласиться с тем, что самое сердце Эрец Исраэль принадлежит другому народу. Пока мы не раздавили гадину, мы можем победить в тысяче сражений, но войну проиграем.

На Храмовую гору мы должны вернуться потому, что там мы потеряли нашу правду. Когда мы оттуда бежали, мы продемонстрировали всему миру, что "Бог не с нами". Если мы сами не верим в наши святыни, если мы отдаем арафатовцам сердце Эрец Исраэль - так, может быть, мы тоже считаем, что эта земля принадлежит им? Почему мы тогда жалуемся на народы мира, которые из всего этого делают вывод, что правда на стороне арабов?

Виновников соглашений Осло - Переса, Бейлина, Пундака и им подобных - нужно предать суду, и отнюдь не из чувства мести, а, также как и в предыдущих акциях, с целью вернуть себе правду. Пока преступники Осло не выставлены к позорному столбу, их действия считаются легитимными, а, следовательно, гибельный процесс будет продолжаться и даже ускорится.

Если это так просто, если для победы не нужно даже армии, то почему Ликуд не действует? Причина в том, что Ликуд сам совершенно запутался в лживой концепции Осло. Ликуд ни разу не предложил убедительной альтернативы программе левых. Ликуд тоже видит в мирном соглашении "хэппи-энд" для всех, и таким образом реализует мечты левых. Может ли Ликуд сегодня предложить реальное решение, альтернативу "миру во что бы то ни стало" левых? Может ли сегодня Ликуд предложить эту программу из трех элементов и сохранить жизнь сотням и тысячам солдат и граждан?

Ответ - несомненно, да!

Однако для этого Ликуд нуждается в руководстве совершенно иного типа. Ликуд, и вслед за ним - весь "национальный лагерь", а с ним и все государство Израиль, нуждается в руководстве, которое видит своей базой непреходящие ценности еврейского народа. Только такое руководство способно вернуться к нашей правде и ее именем победить. Руководство, ориентирующееся на ценности святости, еврейской правды, единства. Только такое руководство способно вытащить Израиль из того безнадежного положения, в котором он сейчас находится. Такое руководство - единственное, способное победить.

Война сейчас

12 марта 2002 г.

"Время войне и время миру..." - сейчас время войне.

Не войне, которая приведет к продолжению мирных переговоров.

Не войне, чтобы достичь мирного соглашения.

Не потому войне, что нет другого выхода.

И даже не потому войне, что иначе не прекратить кровопролитие.

Время войне за справедливость.

Войне за мораль.

Войне за правду.

Война - потому что все остальное является примирением со злом, злодейством и жестокостью.

Война - потому что мы правы.

Война - потому что на нас ответственность.

Война нужна сейчас.

Тот, кто милосерден к жестоким, в итоге будет безжалостен к милосердным. Так учили наши Святые Мудрецы. Не арабы убивают наших матерей - их убивают те "милосердные", которые дали убийцам оружие. Не арабы жгут младенцев - их жгут поборники мира, признавшие правоту убийц. Не жестокие нас взрывают - нас взрывают милосердные, изливающие на жестоких свое милосердие. Война сейчас. Священная война - сейчас.

Израиль никогда не объявлял войну. Звучит странно, но государство Израиль, которое всегда видело себя в состоянии войны, государство, перенесшее пять войн, никогда по-настоящему не воевало. Противостояли агрессии - да. Защищали свою жизнь - несомненно. Но ни разу не объявляли войны и не выходили воевать за справедливое дело. Ликвидировали непосредственную опасность - и на этом ограничивались.

Я много лет участвовал в патрулировании электронного забора, идущего вдоль берега реки Иордан. Однажды ночью, когда наш джип медленно продвигался вдоль реки, я спросил полусонного водителя: "Скажи, зачем здесь забор?" Водитель решил, что я задумал повеселиться за его счет: мы вдвоем осуществляем охрану линии на этом отрезке, и вдруг я спрашиваю, для чего здесь вообще забор?! "Что?" - спросил он. "Почему забор идет по нашему берегу Иордана, а не с восточной стороны - по их берегу? Ведь они проиграли войну, не так ли?"

Водитель совершенно запутался, а я погрузился в размышления. "На самом деле, - сказал я ему под конец, - на самом деле войны вовсе не было, и они никогда не терпели поражения. Они нападали на нас из Калькилии, мы их оттеснили сюда, и сейчас они продолжают угрожать нам отсюда. Если бы была война, и мы бы в ней победили, то забор был бы не нужен. Во всяком случае, не на нашей стороне. Израиль никогда не побеждал по-настоящему - потому что у Израиля никогда не было правды. Все, что у нас было - это чувство самосохранения.

Желание сохраниться превратилось в смысл нашей жизни, и музей Катастрофы "Яд ва-Шем" заменил собой Храм. Якобы, нам можно воевать, чтобы выжить, но нельзя воевать за справедливость. В противостоянии с арабскими странами с этим еще кое-как можно было продержаться. Защиту от них мы еще кое-как сумели представлять себе как заменитель справедливости. Ведь они были многочисленны и сильны, а мы - слабы, а слабый в христианской ментальности - всегда прав. Но Всевышнему это надоело - сколько можно давать евреям увиливать от их настоящей задачи? И Он решил силой заставить нас обрести, наконец, смысл. Он устроил нам своеобразное упражнение. Дал нам врага слабенького - такого, который не выглядит способным нас уничтожить. Сейчас мы большие и сильные, сейчас мы не можем апеллировать к нашему христианскому статусу "слабых". Мы можем организовывать охрану, борьбу, ликвидацию гнезд террора - как бы это ни называли комментаторы. Но мы не можем начать воевать без справедливости. И мы истекаем кровью и агонизируем, и не можем справиться с маленьким, слабым и жалким врагом - врагом, который обнажил ахиллесову пяту Израиля, а именно тот факт, что у Израиля нет правды. Всевышний вынуждает нас - просто-напросто - признать нашу правоту, иначе мы погибнем. А признать нашу правоту - значит, объявить войну. Войну сейчас.

С радостью вышли американцы на гражданскую войну за справедливое дело - освобождение рабов. Добровольцы со всего мира были счастливы принять участие в гражданской войне в Испании. Солдаты союзных армий с песнями поднимались на поезда, направляющиеся на фронт против нацистской Германии. Они верили в правоту своего дела и черпали из нее бодрость и силы, провозглашая: война. Мы так не можем, ведь у нас нет правды. У нас нет выхода - кроме возвращения к самим себе, к нашей еврейской правде. Засучить рукава. Установить настоящие цели. И выйти на войну. Война - сейчас!

Выйти из резервации - в этом суть!

25 апреля 2001 г.

Руководитель партии Мизрахи[52] Давид Цви Пинкас спросил как-то раз у Бен-Гуриона: "Почему бы Вам не зайти как-нибудь в нашу новую синагогу? Я понимаю, что Вы нерелигиозны, но раз в год - почему бы и нет?"

Бен-Гурион ответил ему: "Как человек партии Мапай[53], я не могу позволить себе выразить солидарность с институтом партии Мизрахи" (цитата взята из книги рава Иегуды Леви "Перед лицом вызовов эпохи").

С 30-х годов Бен-Гурион возглавлял еврейский ишув в Палестине, а после 1948 года был премьером молодого еврейского государства. Бен-Гурион был сионистом-социалистом и сознательно создавал известную сегодня систему законов и партийную структуру, в которой синагога является институтом партии Мизрахи, а Всевышний - членом религиозной партии.

До недавнего времени каждый новый репатриант, прибывающий в Израиль, получал от Сохнута кровать и матрац - своего рода дополнение к корзине абсорбции. Религиозный репатриант получал также молитвенник. Много таких молитвенников и сейчас можно увидеть в Израиле. Стоит открыть их - на титульном листе стоит штамп: " Еврейское агентство - отдел по обеспечению религиозных потребностей". Так мапайники заботятся обо всех наших потребностях - кровать, матрац, религия (не забыли и про "опиум для народа", как называл религию Ленин).

От такого социалистического подхода выигрывает не только МАПАЙ, но и "отдел по обеспечению религиозных потребностей" (то есть религиозная партия) также в выигрыше. Необходимы заведующие отделом, секретарши и заместители - разве кто-нибудь ожидает, что серьезный механизм "обеспечения религиозных потребностей граждан" не оправдает эту бюрократическую структуру, финансируемую государством? Таким образом, мы начинаем рассуждать в большевистско-бюрократических терминах: ешивы, женские религиозные школы, миквы - все это получено исключительно благодаря неустанным усилиям государственного "отдела по обеспечению религиозных потребностей". Получили спортивный комплекс в поселке? Или микву в религиозном районе? Это не потому, что добрая часть вашего труда отдана государству в виде подоходного налога ровно для этой цели, а потому что "старшие братья" из Партии обеспечивают вам все ваши потребности...

Так попали религиозные в ловушку - вошли в гетто, в индейскую резервацию, которую подготовил им МАПАЙ. Один из последователей социалистов-сионистов - писатель А.Б.Иеошуа говорил, что в поезде еврейского государства религиозные могут исполнять только обязанности смотрителей за кашрутом в вагоне-ресторане и не претендовать на что-то большее. Религиозные согласились с этим, и если некоторые из них становятся политиками, то только для того, чтобы представлять в Кнессете "интересы религиозных", то есть, чтобы заботиться о благе своих "индейцев".

Правда, в отличие от американских индейцев, наши "индейцы" действительно прекрасно устраиваются в своей резервации. Их количество неуклонно растет, религиозные институты множатся, как грибы после дождя, - внешне все выглядит просто великолепно!

Тому, кто привык к резервации, в ней хорошо и приятно. Религиозные проповедники смотрят из-за ограды на светских, снующих снаружи. "Фу, - говорят они своей утонченной аудитории - посмотрите, насколько убоги эти там, по ту сторону решетки: у них в семье один ребенок и две кошки, серьга в пупке, наркотики и т.д., и т.п." Иной раз религиозным удается "возвратить к религии" некоторых из этих "убогих, снующих снаружи" и присоединить к своей резервации. "Вернувшиеся" становятся проповедниками, и так далее.

Динамика такова, что количество религиозных неуклонно растет, а число светских, которые не связаны с нашей еврейской традицией - Источником жизни, неуклонно падает. Растет и количество религиозных представителей в Кнессете. Когда-то их было 10, сегодня - более 30. Но странное дело - несмотря на то, что теперь у нас намного больше религиозных людей, религиозных членов Кнессета, и религиозных институтов, именно сегодня магазины открыты по субботам, чего раньше никогда не было. Все международные проблемы и общественные пороки (наркотики, преступность, проблемы с образованием и др.) поражают нашу страну больше, чем когда-либо. А попробуйте сегодня найти кошерный ресторан в Тель-Авиве...

Все великие духовные достижения иудаизма (а они действительно таковы) остаются в резервации, а страна катится в пропасть.

"Ну ладно, - скажут циники, - в конце концов, останутся только религиозные. Те, кто не "вернется" - исчезнет, и будет у нас настоящее еврейское государство".

По мнению этих циников, резервация, гетто - это основное, а окружающий мир - лишь то, с чем приходится примириться. Подобный подход соответствует классическому ультраортодоксальному мировосприятию: воздвигаем высокую стену и отгораживаем свое гетто от того, что снаружи. Но ультраортодоксы, по крайней мере, сознательно декларируют этот подход. А вот религиозный сионизм декларирует обратный подход. Религиозный сионизм верит в святость государства Израиль и в общность судьбы всех евреев. Как же религиозных сионистов устраивает то, что иудаизм загоняется в резервацию?

Ответ на этот вопрос прост - их это не устраивает, но они попросту игнорируют эту проблему. Молодежь хорошо это чувствует и теряет доверие к идее, которую олицетворяют религиозные сионисты. По-моему, основной источник отхода молодежи от религии именно в том, что религиозные сионисты добровольно оказались в гетто.

Религиозные евреи не могут обойтись без светских. Вся религиозная резервация чувствует себя выше своего свободного окружение и, тем не менее, черпает из него свое право на существование. Без светских евреев не возникло бы государство Израиль, а если бы все светские вдруг исчезли, то государство не просуществовало бы и минуты. По-видимому, в этом случае часть религиозных стали бы светскими для того, чтобы руководить государством, а оставшиеся религиозные поспешили бы запереться в новой резервации.

Создалось невыносимое положение, когда Тора Израиля оказалась абсолютно не имеющей отношения к управлению еврейским народом, пробуждающимся к новой жизни на своей древней Родине. Тора как бы принадлежит институтам партий Мизрахи, Агудат Исраэль, ШАС и только. В этом ужасном положении виноваты именно верующие. Иными словами, религиозные евреи ежедневно компрометируют Тору, ограничивая ее применение. Сейчас родилось движение "Еврейское руководство", и оно хочет революционных изменений. Не просто еще один институт в резервации, не еще один "вернувшийся" в резервацию и даже не еще один религиозный генерал - политик в рамках правил резервации.

Нет, мы хотим разрушить стены резервации. И мы не боимся. Нам не нужны религиозные партии и золоченые решетки, ибо мы знаем, что иудаизм не надо оберегать от соприкосновения с действительностью. Мы действительно верим в то, что еврейская традиция поможет нам найти решение наших современных проблем. Так чего же нам бояться? Если ты веришь, что у тебя в руках совершенный инструмент, почему бы им не воспользоваться? Почему ты не предлагаешь другим воспользоваться им? Может быть, потому, что ты не веришь в него по-настоящему? Чего стоит мощный бульдозер, если его боятся вывести со двора? Чего стоит танк, если на нем опасаются выйти из укрытия?

За пределами резервации ждет еврейское большинство. Большинство с четкой еврейской самоидентификацией, которое с жадностью ждет слова истины. Большинство нуждается в руководстве, которое придет не для того, чтобы запереть его в резервации, а чтобы повести его к целям, к истинным целям. И большинство - это еврейский лагерь, национальный лагерь. А национальный лагерь - это Ликуд.

Да, тот самый отвратительный Ликуд с его междоусобицами и приспособленчеством. Тот самый Ликуд, который заключил Кэмп-дэвидскую сделку и разрушил Ямит. "Только Шарон принесет мир" - этот ужасный мир, и только Ликуд в состоянии разрушить Иудею, Самарию и Газу.

Это тот самый Ликуд рынка "Кармель" и Иерусалимского "Бейтара". Это народ Израиля. Он болен всеми болячками левых - но это народ Израиля, и только с ним можно продвигаться вперед. Продвигаться в реальной жизни, а не в резервации.

Что же в Ликуде искать? Мы ищем там евреев, которые хотят остаться евреями. Левый лагерь возглавляет узкий круг людей, которым мешает их еврейская сущность. Они хотят новый Ближний Восток, без наций. Они хотят стереть еврейский народ, и пока мы будем оставаться в резервации, никто их не остановит. И, конечно, не остановит их ни религиозное законодательство, ни Верховный Суд.

Светские евреи, которые хотят оставаться евреями, не в состоянии остановить разрушение еврейского народа и еврейского государства. Но они принимают ответственность и действуют. А евреи, у которых есть вера, способная противостоять самоуничтожению, упорно остаются в резервации.

Разрушение стен резервации и сочетание Знания, которое внутри, с Народом, который снаружи, - вот сама сущность еврейской Торы.

[46] Игра слов: ницан на иврите означает росток, почка.

[47] Всего несколько месяцев назад юридический советник Мазуз выказал "свое понимание" ультралевым отказникам. Кампания заклеивания улиц пропагандистскими плакатами, открыто призывающими отказываться служить на территориях, получила полную судебную легитимацию. Академические круги «новых историков» и «критических социологов» подводят под этот отказ солидную теоретическую базу.

[48] Статья написана по поводу скандала, разразившегося в израильском обществе, когда боевой летчик отказался от выполнения приказа разбомбить вражеский объект.

[49]Геула – освобождение, прекращение периода рассеяния еврейского народа, восстановление национальной жизни на освобожденной Земле Израиля.

[50]В районе Зейтона в Газе погибли израильские солдаты, и террористы не давали возможности армии эвакуировать их тела.

[51]Те, кто живут в стране давно, знают, что судебные процессы тянутся здесь годами, иногда дольше десяти лет, судебные издержки огромны, так что иногда люди просто не доживают до "восстановления справедливости".

[52]Предшественница партии Мафдаль.

[53]Предшественница партии Авода.